Эйнемида I. Семена раздора.

– Ошибки случаются и с лучшими, – заметил Иреон. – Спрятать кинжал под гиматием очень легко, немало убийц пользовались этим. Досточтимому Ориксу должно быть это известно, – саркастически добавил он.

– Как и всем, кто занимается нашим с вами делом, досточтимый Иреон, – ответил герийский шпион, сладко улыбнувшись латарийцу, чьё лицо вытянулось от такого сравнения.

– Если у него был при себе кинжал, значит он замыслил убийство заранее, – сказал Пердикка, – но ни один глупец не совершает тайное убийство своими руками, в парадном гиматии и с пиршественным венком на башке. Уж поверь мне, я покушений сам пережил с десяток. Для такого нанимают убийцу, а не марают в крови праздничные одежды. Погляди на него. Думаешь, он рассчитывал остаться незамеченным, выглядя как мясник на бойне?

– А если убийство случилось в ссоре, откуда у него мог взяться кинжал?! – выкрикнул Полимах. – Мне кажется, соотечественники, нас здесь держат за дураков!

– Если это не Хилон, тогда кто же мог это сделать? – спросил Эрептолем. – Кому это могло понадобиться?

– А ты и впрямь не знаешь, Эрептолем? – раздался злой насмешливый голос, и вперёд вышел Эолай. Никто даже не заметил, как сенхеец подошёл. Хилону ещё никогда не доводилось видеть друга таким. Лицо вечного насмешника, искажённое горем, казалось маской чудовища. Белые от ненависти глаза смотрели прямо в лицо Эрептолему.

– Хилон убил Тефея! – Эолай расхохотался так жутко, что иные не сдержали суеверной дрожи, – Ну надо же! Ты действительно прав, любезный анфеец, нас тут держат за дураков, ибо в такую глупость способен поверить только дурак. Кто убийца, спрашиваешь ты? Настоящий убийца тот, кто послал его. Тот, кому это выгодно.

– Убить соперника по состязанию, весьма выгодно, – заметил Иреон.

– Это чем же? Тем, что тебя побьют камнями или сбросят со скалы? Так ведь обычно поступают с теми, кто стоит возле трупа и выглядит так, как он, – Эолай указал на испачканного кровью Хилона и вновь рассмеялся. – Нет, досточтимый Иреон, к утру должно остаться два участника состязания, причём один – с вывихнутой рукой. Так, Эрептолем?

– Что ты хочешь этим сказать? – угрожающе спросил эфериянин.

– Что я хочу сказать? Я хочу сказать, что убийца тот, кому на руку смерть Тефея. Что убийца тот, кто хочет столкнуть Сенхею и Анфею лбами. Что убийца тот, кому такие, как Тефей с Хилоном, мешают поработить свою родину. Я хочу сказать, – он пристально посмотрел в глаза эфериянину, – я хочу сказать, что убийца тот, кто первым обвинил Хилона в преступлении!

– Как смеешь ты клеветать в священном месте?! – грозно возвысил голос Эрептолем.

Толпа зашумела, послышались возмущённые выкрики.

– Действительно, клевета – это очень плохо, – зло прошептал Эолай, – и как удачно ты напомнил про священное место. – Он резко выбросил правую руку вперёд, вниз ладонью, тени вокруг него сгустились. – Свидетельствую, что свершено преступление, бесправное, беззаконное, бесчестное, свидетельствую, что кровь убиенного вопиет к отмщению, молю – да явится мститель. Эанке, непрощающая, неумолимая, услышь мои слова и подай мне силы совершить должное. Да узрит убийца мой гнев!

Сжав руку в кулак, он пристально посмотрел на Эрептолема и, резко развернувшись, двинулся прочь через расступившуюся толпу.

Глава XI

В ожидании Феспея, Энекл скучающе оглядывал зал, когда его внимание привлекла компания за соседним столом. Они встали, подняв чаши с пивом, мужчина с щёгольской бородой, завитой в три косы, начал тихо говорить, остальные внимательно слушали.

– Посмотри, что они делают? – полушёпотом спросил Энекл беглым говором эсхелинских селян, на случай, если кто-то из странной компании вдруг понимает по-эйнемски.

Словно невзначай обернувшись, Диоклет ответил:

– Га-нереб – клятва умершему.

– Гарпия тебя съешь, они что, идиоты в таверне клясться?

– Твои познания в мидонийских обычаях, как всегда, поражают глубиной. Это последняя часть клятвы. Первую приносят дома, вторую – в храме, третью – в общественном месте: на рынке или вот в таверне. Так делают, когда кто-то умирает. Могут поклясться совместно построить памятник в честь покойного, или содержать его семью... Или отомстить за его смерть.

– А, понял. Я слышал, пару раз вопили на рынке, мол обещаем то да это. Чушь.

– Ну да, это оно. Только вот эти, готов спорить, замыслили что-то посерьёзней. Как бы не кровную месть.

– С чего ты взял?

– Обычно, клятву оглашают громко, а эти шепчутся. Не хотят нам мешать или есть, что скрывать?

– Очередные варварские бредни. За кого они мстить-то собрались?

– Мало ли. В Нинурте каждый день кого-то убивают. Лучше с ними поосторожнее.

– Серп Эретероса, этого ещё не хватало. Только сядешь отдохнуть да выпить вина, и тут же какие-то полоумные варвары клянутся кого-то прирезать. Не могли себе другую таверну найти?

– Да уж... Ну ладно, скоро уйдут. Сейчас каждый договорит, выпьют, выльют остатки пива в поминальное блюдо – видишь, с мясом, посередине. Потерпим.