Егор Гайдар

Вот как об этом вспоминал Отто Лацис: «Артель выполнила втрое больше работ, чем государственный трест, имея столько же рабочих и вдесятеро меньше управленцев, чем в тресте. Гайдар послал в командировку в Карелию двоих внештатных авторов своего отдела – одним из них был, помнится, Константин Кагаловский (он вошел в команду Гайдара, затем стал представителем России в МВФ. – А. К., Б. М.). Статья об успехах артельной организации производства стояла в номере, когда в кабинете Биккенина (нового главного редактора «Коммуниста». – А. К., Б. М.) раздался звонок телефона кремлевской АТС».

Звонил Горбачев. Он выразился в том смысле, что журнал правильно поддерживает новую форму организации производства, но – «защищаете не того человека, которого надо защищать». Судя по всему, в битву против Туманова включился сам Егор Кузьмич Лигачев.

Статью об артели пришлось снять из номера. Тогда Лацис отдал ее в «Известия», где она и была опубликована. А сама история с Тумановым стала иллюстрацией к тому, какая яростная борьба шла в советском истеблишменте и на какие компромиссы шел, маневрируя между элитными кланами, Горбачев.

Из мемуаров Туманова: «Со временем, когда Гайдар возглавит правительство России и начнет осуществлять реформы, как он их понимал, у меня будет решительное неприятие его экономической и социальной политики. Но это не мешает мне быть благодарным Отто Лацису и Егору Гайдару за их мужественное поведение в самые трудные для меня и артели времена.

Не могу умолчать и о поступке отца Егора Гайдара – контр-адмирала Тимура Аркадьевича Гайдара, человека, мною глубоко уважаемого. Когда “Социалистическая индустрия” не постеснялась упрекнуть меня в том, что я выдавал себя за участника войны, якобы не будучи им, Тимур Аркадьевич пришел к министру обороны Язову с судовой ролью, взятой из архива Дальневосточного пароходства, где значилось мое имя как члена экипажа, который в 1945 году принимал участие в войне с Японией».

Если говорить прямо – борьба Гайдара (вернее, обоих Гайдаров) и Отто Лациса спасла Вадима Туманова от новых неприятностей, возможно, от нового уголовного дела. Разоблачить и посадить «кооператора» тогда, в горбачевскую эпоху, было очень модно.

Гайдар в «Коммунисте», таким образом, оказался отнюдь не в «теоретическом» органе, а непосредственно на линии огня.

Если по поводу Туманова журнал жестко схлестнулся с отделом промышленности ЦК, с несколькими отраслевыми генералами и вторым секретарем ЦК Лигачевым, то вскоре Егору Гайдару пришлось вступить в схватку едва ли не с целым Советом министров.

В «Коммунисте» Гайдар впервые поднял тему, о которой до перестройки не было принято говорить в открытой печати или обсуждать с трибуны широких собраний, – тему жизни не по средствам.

Да, это была та тема, о которой никогда публично в СССР не говорили – бюджетный дефицит. Превышение расходов над доходами.

Спорить с выводами статей экономического отдела «Коммуниста» было непросто: они все были основаны на официальных цифрах, проверявшихся перед выходом в свет номеров журнала в ЦСУ – Центральном статистическом управлении (а затем, после переименования, в Госкомстате) СССР.

Сначала, в середине 1988 года, появляется статья молодого экономиста из круга Гайдара Константина Кагаловского (того самого, которого Егор посылал в командировку разбираться с артелью Туманова) с характерным заголовком «Поджаться! Наболевшие проблемы государственного бюджета». Затем, уже осенью, Гайдар и Лацис публикуют статью с еще более простым названием, многое объясняющим – «По карману ли траты?». Они писали:

«Документы сессии (Верховного Совета СССР. – А. К., Б. М.)… не имеют прецедента за все послевоенные десятилетия: государственный бюджет утвержден с дефицитом. Как сообщил министр финансов СССР Б. И. Гостев, дефицит бюджета – не сегодня возникшая проблема, расходы государства опережали доходы на протяжении многих лет. Однако на сессиях высшего органа власти до сих пор об этом не было речи. Дефицит маскировался с помощью несложных приемов, преувеличивавших доходы бюджета… Теперь на сессии названа и сумма: Закон о Государственном бюджете определил ее на 1989 год почти в 35 миллиардов рублей, или свыше 7 процентов расходов бюджета».

Откуда же взялся этот дефицит, внутренний долг, как говорят экономисты?

Потенциальный успех так называемого «ускорения» (первой стратегической кампании, развернутой Горбачевым) виделся руководству страны в наращивании госинвестиций – с 1985 по 1986 год примерное втрое – особенно в машиностроение.