Егор Гайдар

Все было, как у любимых Гайдаром Стругацких: «Маги, Люди с большой буквы, и девизом их было – “Понедельник начинается в субботу”… Они были магами потому, что очень много знали, так много, что количество перешло у них, наконец, в качество, и они стали с миром в другие отношения, нежели обычные люди. Они работали в институте, который занимался прежде всего проблемами человеческого счастья и смысла человеческой жизни, но даже среди них никто точно не знал, что такое счастье и в чем именно смысл жизни. И они приняли рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же».

…Кстати, о Стругацких.

Примерно через год после развода с Ириной Егор женился второй раз. Так получилось, что избранницей его стала Маша Стругацкая, подруга Иры Мишиной, с которой они познакомились тоже в Дунине, на бабушкиной даче.

Мария Аркадьевна Стругацкая – дочь одного из братьев Стругацких, легендарных советских фантастов, создавших целый мир своих произведений, хорошо знакомый Егору еще с юности. Да, она знала еще совсем юного Егора, она была свидетельницей его жизни, и она… любила его.

Так бывает.

Впрочем, как это тоже часто бывает, их любовная история завязывалась очень медленно, очень постепенно, и было совсем не очевидно, что именно Маша Стругацкая станет второй женой Егора, вместе с ним переживет и его стремительный взлет, и чудовищные его стрессы и драмы, и поздние годы, когда он тяжело болел, и счастье, и несчастье – словом, все, что ему выпало. Поначалу такое развитие событий как-то не очень просматривалось.

Маша тогда вовсе не собиралась замуж. Мало того что она была близкой подругой Ирины Мишиной и вовсе не собиралась мешать. У нее тоже уже был сын от первого брака, Ваня.

Но в том тяжелом для Егора 1986-м они встретились, вспыхнула любовь и они поженились. От первых браков у них было трое детей на двоих – Петя, Маша, Ваня. Ира долго не давала развода, но развестись все же пришлось. Петя жил то у мамы, то у бабушки с дедушкой. А потом Егор и Маша переехали жить по новому адресу – на Мясницкую улицу. И Петя стал часто бывать у них.

И еще одно событие было и тяжелым, и трагичным, и в то же время судьбоносным в жизни Егора в том 1986-м. На семьдесят девятом году жизни умерла Лия Лазаревна Соломянская, его бабушка – мать Тимура и первая жена Аркадия Гайдара.

Бабушка, которая нежно его любила и была потрясающей – грозной, авторитарной и в то же время ужасно доброй. Бабушка, от которой он так много узнал – о деде и об отце. Бабушка – которая сама была человек-эпоха.

И вот ее не стало.

Трехкомнатная квартира на Мясницкой улице, в знаменитом доме, который принадлежал когда-то еще Императорской академии художеств, а потом ВХУТЕМАСу, досталась третьему мужу Лии Лазаревны, Самсону Вольфовичу Глязеру от его отца, Вольфа. Тот был одним из первых советских дизайнеров – разработчиком шрифтов, символов, логотипов, украшавших Москву в дни всенародных советских праздников. Он хорошо знал многих художников и дружил со многими советскими авангардистами – вхутемасовцами Родченко, Фальком и др.

Сама Лия Лазаревна работала в сценарном отделе «Союздетфильма» (позднее – Киностудии им. Горького) редактором. Она была автором сценария мультфильма «Рикки-Тикки-Тави», через ее руки прошли сценарии практически всех детских фильмов в СССР.

Муж ее, Самсон Вольфович Глязер, любил спорт, был тренером по фигурному катанию, причем успешным, написал несколько книг о спортивных и познавательных играх. Лия Лазаревна пережила его всего на несколько месяцев. Этот незаметный, тихий человек стал настоящей опорой для шумной, яркой и эмоциональной женщины. Далекий от политики и идеологии, любивший жизнь, он достался ей в награду после всего пережитого: ее первый муж, Аркадий Гайдар, погиб на войне; второй, Израиль Разин, известный журналист и редактор, был расстрелян, сама она после его расстрела еще два года провела в лагерях. Во время войны Лия Лазаревна работала во фронтовой газете, после войны и пришла на киностудию.

Они с мужем были настоящими людьми 30-х годов, хорошо понимавшими советскую власть, искренне верившими в ее идеалы, в ее иллюзии, и в то же время прекрасно знавшими – и на своей собственной шкуре пережившими – цену ее трескучим лозунгам, ее свинцовым привычкам, ее каждодневному будничному предательству и доносительству, которое официально поощрялось.

…Словом, когда бабушка Лия умерла, эпоха кончилась.

Квартира опустела. Так кончался для Егора 1985 год. И начинался новый – 1986-й.

По умолчанию считается, что новая «оттепель» началась сразу же с приходом Горбачева в марте – апреле 1985 года. Но это, конечно, совсем не так. Все было по-прежнему – и политика, и экономика.

Продолжались при Горбачеве и политические репрессии, пусть точечные, но довольно жесткие и порой иезуитские, свойственные брежневской и андроповской эпохам. В Горьком продолжали гноить Сахарова, в особых «политических» зонах – травить Григорьянца и Марченко, диссидентов поздней советской эпохи.