Егор Гайдар

«Мессианская идеология – важная отличительная черта тоталитарных режимов. Авторитарный – объясняет свою необходимость прозаическими аргументами: несовершенством демократических властей, значимостью динамичного экономического развития, необходимостью противостоять экстремизму. Тоталитарный – апеллирует к религиозным или псевдорелигиозным символам: тысячелетний рейх, всемирный коммунизм, мировой халифат».

«Пытаться вновь сделать Россию империей – значит поставить под вопрос ее существование».

Да, Гайдар ставил вопрос жестко, обозначал главный тренд и главную проблему. Потом раскрывал – подробно, на пальцах и фактах – механику развала империи. Точнее, саморазвала – и не только советской.

Книга, описывая прошлое, показывала и картину будущего: «Столкнувшись с экономическим кризисом, правительству приходится сокращать бюджетные расходы, повышать налоги, девальвировать национальную валюту, ограничивать импорт, сокращать дотации. Все это тяжелые, непопулярные меры. Чтобы проводить их, режим должен быть уверен, что общество их примет или что он способен использовать силу, чтобы остановить возможные беспорядки.

Слабость авторитарных режимов, столкнувшихся с подобным кризисом, в том, что они не обладают ни первым, ни вторым ресурсом».

Казалось, что нефть, которая лежала в основе благополучия российской экономики, всегда будет «высокой». Урок Советского Союза, подорвавшегося на падении нефтяных цен, не был выучен. А Гайдар предупреждал и о том, во что упорно не верили новые руководители: «Достоверное прогнозирование цен на сырьевые ресурсы или курсов мировых валют за пределами возможностей экономической науки».

Все, абсолютно все предсказано, вплоть до популистской риторики политиков, суть которой – «выдвижение… экзотических идей, связанных с использованием накопленных в стабилизационном фонде ресурсов».

«Гибель империи» Егор Гайдар представлял в июне 2006 года в Высшей школе экономики. Он указал на две причины, побудившие его написать книгу. Первая – рост цены на нефть до опасных позднебрежневских величин, способных сильно расслабить политическую элиту страны. Второе – закрепление мифов о развале СССР, согласно которым экономические реформы обрушили великую державу. Оба пункта нуждались в объяснениях.

Мифотворчество разнообразно. Например, миф о возможности в России китайского пути. Сопоставлять Россию и Китай можно. Только если иметь в виду, что ВВП на душу населения в Китае в 1980 году был равен этому же показателю в СССР 1930 года. То же самое – с долей городского населения. Полвека отделяли одну страну от другой. Только в 1980-м Китай пошел по тому пути, от которого отказалась Россия в конце 1920-х: «И А. Рыков, и Н. Бухарин предлагали сохранить частное крестьянское хозяйство, добровольную коллективизацию, финансовую стабильность, развитие рыночных механизмов при политическом контроле коммунистической партии». Но сталинская индустриализация опрокинула их планы.

«Дата краха Советского Союза для меня ясна, – говорил тогда Гайдар. – Это не август 1991 года и не декабрь 1991-го. Это 13 сентября 1985 года, когда министр нефтяной промышленности Саудовской Аравии шейх Ямани объявил, что Саудовская Аравия радикально меняет свою нефтяную политику, перестает сдерживать добычу и будет стремиться восстановить свою долю на нефтяном рынке. За следующие 6 месяцев нефтедобыча в Саудовской Аравии выросла в 4 раза. Цены на нефть в реальном исчислении упали примерно в 4 раза… Последние годы экономическая история СССР была длинным постскриптумом (к этому событию – А. К., Б. М.)».

А потом, иронизировал Гайдар в привычной для себя сдержанной интонации: «Советское руководство принимает ответственное и мужественное решение – крепко закрыть глаза, сделать вид, что ничего не происходит». Однако не замечать нехватку 40 миллионов тонн необходимого зернового импорта невозможно. Нужна валюта, получить ее теперь можно только за счет кредитных ресурсов. И Советский Союз начинает серию масштабных заимствований за рубежом. Но кредиты надо обслуживать, а с этим проблемы. Дальше ситуация пошла вразнос.

В «Гибели империи» каждая такая история разобрана до последней мелкой детали. Но книга не только и не столько об СССР – политэкономия краха Советского Союза лишь один из примеров неизбежной и безысходной неэффективности авторитарных режимов. Могучая держава Советский Союз в этом смысле ничем не отличалась от средневекового Испанского королевства: и здесь, и там – извлечение ренты, и здесь, и там – неразумные расходы, военные авантюры и… заимствования. Когда приток драгоценных металлов сокращается, цены растут, доходы казны снижаются, невозможность вернуть кредиты приводит к череде банкротств: «История Испании XVI–XVII веков – пример державы, которая пережила крах, не потерпев поражения на поле брани, но рухнула под влиянием непомерных амбиций, основывавшихся на таком ненадежном фундаменте, как доходы от американского золота и серебра».