Егор Гайдар

Всякое было. «Они хотели разного, – говорил в интервью советник президента по национальным вопросам Эмиль Паин. – Никто не знал, где проходит черта. Никто не знал, до какой степени будет рассыпаться Россия. И, естественно, Ельцин поставил себе задачу не допустить этого распада. И нужно сказать, что, в общем-то, ему это удалось. Последовательно уровень сепаратизма слабел, к 1994 году, за исключением Чечни, все остальные так и или иначе присягнули своей лояльностью и доказали ее. По сути. И выборами, и участием в политических процессах, и во взаимоотношениях с Ельциным… Могу сказать, что в 1992 году, а особенно в 1993 году, когда начался кризис власти, когда был конфликт между президентом и парламентом и каждая из ветвей власти заигрывала с регионами, это было время, когда было непонятно, кто начальник в стране. Кто кому подчиняется. И по тону, и по характеру взаимоотношений, по неисполнению обязательных распоряжений, все это было непонятно, но к 1994 году эта ситуация изменилась. В силу целого ряда причин, в том числе и в силу того, что двоевластие закончилось… Осталась Чеченская республика. Совершенно специфический край, и там была совершенно особая ситуация. С новыми лидерами, потому что, скажем, Шаймиев в Татарстане очень опытный политик, который знал, до какой меры можно опираться на этнический сепаратизм. В какой-то момент он сам его как бы увел в казарму, этот сепаратизм. И понял, что нормальные взаимоотношения с центром являются благом и для него, и для элиты, и для республики. И за счет таких взаимоотношений он добился действительно значительных преимуществ экономических, по крайней мере для Татарстана. А в Чечне пришел человек, который никогда не занимался политикой, и должен вам сказать, что это показывает угрозу, опасность прихода к власти людей, не имевших опыта территориального управления… Это был человек своего времени. Во-первых, это был первый генерал-чеченец в Советской армии, и, соответственно, он был очень высокого мнения о себе. Во-вторых, он прошел школу и Афганистана, а с другой стороны, и либеральной Эстонии, где базировалась его дивизия, где он жил и видел, что там происходит. И вот такая гремучая смесь из разных культурных слоев – она сформировала человека чрезвычайно утопического. Если посмотреть на его планы экономического развития Чечни, то сегодня их можно представить в виде анекдота. Ну, скажем, там был план прорыть водопровод из Чечни в Эмираты и продавать свежую воду, значит, там, где ее не хватает».

В ноябре 1991 года Ельцин в первый раз вводил чрезвычайное положение в Чечне. Причем это решение совпало по времени с назначением «правительства реформ», которому в то время, когда нужно было в ручном режиме спасать арестованные за неуплату корабли с зерном, было совсем не до такого рода конфликтов. Тогда Борис Николаевич быстро отыграл назад.

К весне – началу лета 1992-го обострились не только отношения с Дудаевым. Всплыла и другая история – фальшивых «чеченских авизо», бланков бывших спецбанков Чечни для перечисления денег. Центробанк, не разобравшись, механически платил. По данным на июнь 1992-го, платежи на более чем 800 миллиардов рублей прошли по 2900 фальшивым авизо. Главе Центробанка Георгию Матюхину, когда тот навел минимальный порядок с распознаванием фальшивок, угрожал по телефону с требованием продолжать выплаты лично Дудаев.

Принимал чеченскую делегацию и Егор Гайдар. В ноябре 1992-го именно он предотвратил первую попытку решения проблемы Чечни военным путем – у силовиков был большой соблазн, раз уж все равно пришлось заниматься осетино-ингушским конфликтом, заодно «заскочить» и в Чечню. Гайдар договорился с главой дудаевского правительства Яраги Мамадаевым о линии разграничения федеральных войск и чеченских формирований. А потом с трудом убедил президента и силовое лобби в том, что эскалация конфликта к хорошему не приведет.

…Начитанный Гайдар хорошо понимал, что такое депортированный народ. Многие из тех, кто был готов воевать за независимость Чечни, родились в ссылке в Казахстане (как Аслан Масхадов) или пережили депортацию (Дудаеву было всего восемь дней, когда его семья была отправлена в Павлодарскую область).

Словом, Чечня была «черной дырой» в законодательном и правовом смысле – и потому она очень тяжелым образом влияла на окружающее ее пространство. Дело было не только в фальшивых авизо. Неизвестно куда проваливались пособия и пенсии, которые исправно переводили российские банки.