Егор Гайдар

До того, как решение это было объявлено, пытаюсь связаться с президентом. Впервые с 1991 года не могу дозвониться. Обычно в таких случаях он мне перезванивал сразу. Потом уже, задним числом, я понял, что Борис Николаевич, догадываясь, о чем я собираюсь с ним говорить, не хотел прямо отказывать. Я знаю, что и Руслан Аушев пытался предотвратить войну, убедить Ельцина сесть за стол переговоров с Дудаевым, самому разобраться во взаимных претензиях. Он был уверен, что такая личная встреча могла бы помочь избежать беды. Борис Николаевич назначил Аушеву аудиенцию, чтобы выслушать все его доводы на этот счет, но на следующее утро после данного обещания в средствах массовой информации появилось заявление о том, что президент России никогда не будет говорить с Джохаром Дудаевым.

Не дождавшись звонка от президента, звоню Черномырдину, говорю о том, что намеченное – страшная угроза для всего, что сделано. Необходимо не допустить войны. Вроде бы соглашается. Созваниваюсь с Олегом Попцовым, говорю, что решение вводить войска – трагическая ошибка. Он присылает телевизионщиков с камерой. Выступаю, делаю заявление, прошу российские власти остановить беду».

Но «остановить беду», конечно, ему не удалось. Уж очень непростой была эта беда, и очень долго она накапливалась.

11 декабря 1994 года Борис Ельцин подписал указ № 2169 «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской республики». Российские войска вошли в Чечню. До этого было еще несколько указов – 30 ноября, 2 декабря, 9 декабря. Они отражали нервозность и желание с помощью грозной риторики и «организационных мер» избежать начала войны.

Однако главное решение, определившее многие последующие события в политической истории России (и до сих пор определяющее), было все-таки принято.

Давайте попробуем разобраться: почему оно было принято. Кем принято и как.

Мы помним, что Чеченская республика была далеко не единственным регионом России, где мог вспыхнуть конфликт. Был Татарстан, например, который требовал совершенно особых экономических условий для того, чтобы заново войти в Российскую Федерацию, и совершенно особого разделения полномочий. Были очень опасные конфликты в Ингушетии и Северной Осетии, в Кабардино-Балкарии, Дагестане. Там все было на волосок от беды, любая искра могла зажечь пороховую бочку.

Были и другие региональные очаги напряжения – области то пытались ввести свою валюту в 1992–1993 годах, как Нижегородская или Свердловская (Уральская республика), то выбирали в губернаторы коммунистов и резко отказывались выполнять те или иные федеральные законы, регионы были охвачены шахтерскими забастовками (Кемеровская область) и, по сути, там власть принадлежала уже забастовочным комитетам.