Его Высочество Пиц. Узы

Боль и отчаяние рвали его душу в клочья, не давая принять случившееся. Он вскочил и заметался по комнате, круша все, что попадалось ему под руки. Сергей позволил брату выплеснуть гнев, затем подошел к нему и крепко обнял. Пиц обмяк и снова зарыдал.

– Как мне жить? Как мне жить теперь без нее?

II

Сергей велел закрыть комнату Аликс, оставив все так, как было при ее жизни.

Шестнадцатого сентября Царская семья с братьями усопшей греческой принцессы прибыли в скорбящую Москву. Гроб уже стоял на станции в черном вагоне, в котором постоянно дежурили два офицера конной гвардии. После краткой литии траурный вагон прикрепили к поезду Александра III и повезли тело юной Аликс в Санкт-Петербург.

– Не могу поверить, что это наяву. Кажется, все это – какой-то зловещий сон, – Ники попытался выразить сочувствие Павлу, но тот, пребывая в глухом отчаянии, лишь кивнул в ответ.

Подали завтрак. Ели молча. Никто не решался нарушить тягостную атмосферу пустой болтовней. По вагону раздавался лишь стук вилок и ножей о тарелки под аккомпанемент монотонного стука колес.

Бесконечный, как юдоль плача, день никак не заканчивался.

Следующим утром поезд прибыл на Николаевскую станцию, где его встретили остававшиеся в Петербурге родственники. Из Кобурга прибыла и сестра Мария с детьми. Все встречающие были в глубоком трауре. От воцарившейся в столице скорби день почернел.

Мужчины из монаршей семьи вынесли гроб и поставили на печальную колесницу. Похоронная процессия тронулась в путь к собору Петропавловской крепости, останавливаясь лишь у храмов, где служили краткие литии. Павел с трудом передвигал своими ватными ногами, расплывчато осознавая, что происходит вокруг.

В Петропавловском соборе останки православной Великой Княгини поместили под золотой балдахин. Утром следующего дня состоялось отпевание и похороны. На овдовевшего Павла было жутко смотреть. Его жалели даже те, кто раньше особой симпатии к нему не испытывал.

– Ни одна женщина не займет твоего места! У меня не будет другой жены, а у детей не будет мачехи! Я буду любить их за нас двоих! – Павел рыдал над гробом любимой так, что у самых черствых, циничных людей разрывались сердца.

Сергей обнял брата и увел в сторону, позволив, наконец, окончить прощание и накрыть гроб крышкой.

Аликс для многих присутствующих была ангелом, вдруг сошедшим на землю, озарившим всех теплотой и светом, и вновь вернувшимся к Создателю. Оттого клятва супруга в вечной верности не выглядела театральной или излишне пафосной.

Присутствующие не могли противиться слезам, лишь сестру Марию от полноценной скорби и боли за младшего брата отвлекал флирт дочери-подростка с пятнадцатилетним племянником. Даки легкомысленно строила свои фиалковые глазки кузену Кириллу, позабыв о траурных приличиях. Мать возмущенно шипела на девочку, но ребенок еще не мог осознать всего трагизма сложившейся ситуации. Дочь Марии была напугана неожиданной смертью молодой родственницы, поэтому она предпочитала не думать об этом, а любоваться симпатичным сыном дяди Владимира, тем более, что интерес ее был взаимным. Черты Даки нельзя было назвать правильными, формой лица она, скорее, напоминала молодую ярку, но Кирилла притягивал неожиданный контраст – недетская императорская уверенность в ней каким-то невероятным образом сочеталась с озорным взглядом настоящего сорванца. А еще она была высока ростом и чем-то напоминала бабушку, Императрицу Марию Александровну, как ее изображали на парадных портретах.

– Не смей даже думать! – шепнула девочке мать, когда они вышли из собора. – Во-первых, браки между кузенами в Православии запрещены, а во-вторых, русские Великие Князья – прекрасные мужчины, но, как правило, ужасные мужья! Летом будешь у бабушки, лучше обрати внимание на Эрни, брата Эллы.

III

Возвращаться в Ново-Павловский дворец, отделку которого Павел заказывал специально к своей свадьбе с Аликс, было пыткой. В каждом зале мерещилась ее тень и витал ее аромат. Порог шикарного будуара супруги, который служил предметом зависти многих столичных модниц, Пиц даже переступить не мог.

Смерть танцем мрака, холода и одиночества вальсировала по залам особняка, собираясь, вероятно, прибрать и хозяина, который с горя таял на глазах. Врачи велели Павлу немедленно отправляться за границу за физическим и духовным равновесием. Александр III, видя чудовищное состояние брата, рекомендацию докторов поддержал и разрешил ему оставить полк на необходимое для восстановления сил время. Дети на весь срок вынужденного путешествия отца оставались у Сергея и Эллы, чему те были рады. Возня с малышами немного отвлекала их от тягостных воспоминаний. Сергею, как всегда, нелегко давалось расставание с младшим братом, и присутствие в доме малюток скрашивало разлуку. Сергей привязался к племянникам всей душой. Ему казалось, что если б у него были собственные дети, то он не мог бы любить их больше.