Его Высочество Пиц. Узы

– К слову, если б ты пожелал составить компанию и блеснуть на сцене перед конногвардейцами, я была бы признательна.

– Хм, ты знаешь мои слабости! Разве могу я отказаться, когда речь идет о подмостках?

Естественно Ольга знала, как сильно любит брат все, что связано с театром. На то и был расчет. Каждый получит свое – Сергей удовольствие от игры, а она – фееричный прием, о котором будут много говорить и долго помнить!

X

Для приема у Пистолькорсов решили в итоге поставить «Шалость» Крылова. Лёля взяла себе роль прелестной девицы Лики, путешествующей со своим дядюшкой по Италии. Встретив там своего бывшего возлюбленного, художника Ботова, барышня выдала старого родственника за супруга. Эта «шалость» и являлась главной интригой незамысловатого сюжета. Сергей репетировал эксцентричного волокиту Бербатова, одного из тех, кому Лика невольно вскружила голову. На роли непривлекательных девиц с трудом нашли двух кумушек из офицерских жен. Все желали играть красавиц, но в этой пьесе красавица была одна.

Комедия была живой и забавной, высвечивающей некоторые человеческие пороки. Однако глубокой ее сложно было назвать. Решающим фактором выбора именно этой пьесы стало то, что ее ставили в Ильинском. Лёля рассудила так: «Раз «Шалость» хороша для Великих Князей, значит, достойна и приема у Пистолькорсов».

Брат с сестрой, как и другие самодеятельные артисты, много репетировали, что доставляло им безумное удовольствие. Дом трясся от смеха. Пистолькорс несколько раз пытался прорваться на чтения ролей, но его всякий раз выставляли. Ольга решила, что это должно быть для него сюрпризом.

В самый разгар работы над пьесой Ольга поняла, что снова ждет ребенка. Когда сестру стало мутить на прогонах, Сергей, догадавшись о причинах, предложил отложить постановку. Но Лёля даже слышать об этом не хотела. Тем более скоро тошнота прошла, и к Ольге вновь вернулась прежняя бодрость. К несчастью, лицо новоиспеченной актрисы приобрело несколько одутловатый вид с нечеткими, расплывшимися чертами. Когда она носила Сашу, такого не было. Тогда даже на последних месяцах по ней невозможно было сказать, что она на сносях. Вряд ли и сейчас кто-то замечал появившуюся в лице мягкость, но Ольга не могла смотреть на себя в зеркало. Она жестко ограничила себя в еде, чтобы физиономия и дальше не расползлась, а на премьере так затянулась в корсет, что едва не упала в обморок, чуть не пропустив бурные овации.

Комедия произвела фурор. В полку все только и говорили о постановке. Отныне побывать на приеме у поручика и его милой, талантливой супруги стало престижным.

Фанфары вовсю трубили о великолепной Пистолькорше. Вскоре Ольге передали через супруга, что сцены из комедии хотели бы видеть на обеде у генерала. Несмотря на то, что округлившейся Лёле полагалось уже избегать общества, она и не думала отказываться от возможности продемонстрировать себя и свои таланты полковому начальству. Снова пришлось затянуться в оковы корсета. И вновь брат и сестра Карновичи сорвали залуженные аплодисменты.

XI

За два года семейной жизни брата Павел так часто бывал у него в Ильинском, что стал считать имение своим домом. Это было заслугой не только Сергея, который сознательно пестовал в Пице ощущение семьи, но и его радушной супруги, принимавшей деверя, как родного брата.

Гостили в Ильинском и другие братья – Государь с семьей и даже Владимир Александрович с Михен, известной любительницей роскоши и изысканных удовольствий. Сергей переживал, что главной гедонистке Императорской семьи в их глуши может быть скучно. Мария Павловна и деревня были понятия малосовместимые. Однако, ко всеобщему удивлению, веселые танцевальные вечера и супругу брата не оставили равнодушной.

Павел удивительным образом балансировал между двумя лагерями. Он был своим и для тех, кто обожал сельскую простоту, и для эпикурианцев, кто не мог без столичных наслаждений. С кем он был более искренним и настоящим, он и сам не знал. Пиц находил удовольствие и в уединении на природе, в прогулках верхом с Эллой, в чтении вслух во время тихих вечеров, в любовании пасторальными пейзажами. В то же время блеск Северной Пальмиры манил его пышными балами, модными парижскими нарядами и изысканными обедами. Ему все подходило, все было мило одинаково.

К любимому времяпрепровождению Павла можно было отнести и поездки в Архангельское, пусть даже из-за скупости старого князя Юсупова великолепный дом пребывал в некотором запустении. Это не мешало в начале сентября пить там всей большой компанией чай из тончайшего китайского фарфора в оранжерее, благоухающей ароматом апельсиновых деревьев.

В тот вечер райскую идиллию нарушали лишь политические новости, что само по себе неудивительно – политика всегда все портит.

– Про Болгарию противно читать, – Сергей в сердцах швырнул газету. Напряжение на Балканах из-за несогласованных с Россией шагов Болгарии никого в христианском мире не оставляло равнодушным. – Они окончательно сбились с панталыки.