Эдера 2

— Поскольку, поскольку я твой сын, а ты — мой отец, то косвенно это касается и тебя, папа...

Старик качал понемногу выходить из себя — эта беседа вокруг да около начинала злить его.

Ведь он прибыл в Ливорно вовсе не для того, чтобы играть с сыном в этот словесный пинг-понг!

— Ладно, — Клаудио потушил окурок и аккуратно положил его в пепельницу, — что ты намерен делать?

Отторино, будто бы не понимая, что именно хочет добиться от него отец, пожал плечами.

— Жить.

— Понимаю, что жить, а не умирать. И все-таки...

— Жить, как живу...

— Жить как ты живешь у тебе уже не получится, — прищурился Клаудио.

— Ты в этом уверен?

— Убежден, — твердо произнес старый дель Веспиньяни таким тоном, будто бы слова «уверен» и «убежден» имели совершенно разный смысл.

— И откуда такая убежденность? Ты что — видишь какие-то симптомы?

— Разумеется.

Отторино подвинулся поближе.

— Вот как?

— И они налицо.

— Ну, так поделись со мной...

— Во-первых, ты скверно выглядишь...

— Ты имеешь в виду цвет лица? Ну, так это от бессонницы,— вяло заметил Отторино, — ты ведь знаешь, что я страдаю ей вот уже несколько лет.

— Шлегельяни всегда говорил, что бессонница бывает или у больных людей, или у людей с нечистой совестью... А я бы от себя еще и добавил — у тех, кого одолевают какие-то мысли, кто одержим страстью... Впрочем, нечистая совесть, равно, как и страсть — это по-своему, тоже болезнь... А любая болезнь подлежит лечению...

— И ты приехал сюда, чтобы провести курс лечения? — осведомился Отторино.

— Сперва, чтобы выяснить симптомы болезни, — в тон ему ответил Клаудио.

Молодой граф пожал плечами — мол, пожалуйста, весь к твоим услугам.

Клаудио вздохнул.

— Насколько я понимаю, ты хочешь повернуть время вспять...

— То есть?

— Ты сочинил для себя, что эта самая Эдера — Сильвия, точно так же, как я в свое время, еще тогда, в Болонье, придумал для себя, что твой друг Шлегельяни — американец. Только я сделал это совершенно сознательно, потому что хотел досадить ему и еще больше — тебе, а ты — неосознанно. Более того — продолжил граф, взяв еще одну сигарету, — более тога ты считаешь, что если сможешь удержать Эдеру возле себя, то успокоишь свою совесть... Так ведь?

— Та-а-ак, — протянул Отторино, удивленный верностью слов отца.

— Ну, вот видишь... Ты всячески стремишься понравиться ей, ты водишь ее в театр, занимаешь ее досуг, и подсознательно делаешь так, чтобы она начала сравнивать твои достоинства и достоинства своего мужа...

— А откуда ты знаешь насчет театра?

— Ты сам сказал.

— Я?

— Но не я же...

Отторино поджал губы.

— Что-то не помню...

— В начале нашей беседы ты вскользь упомянул, что вчера ездил в Милан, в «Ля Скалу»...

— Ну да...

— А я ведь прекрасно знаю, что ты никогда не бываешь в театре один.

— Верно.

— Остается хорошо подумать, кого бы ты смог избрать себе в спутники... Твой круг общения мне достаточно известен. Друзей у тебя нет, по крайней мере — таких, которым бы ты доверял. Допустим. Адриано — но он далеко, в Риме, и слишком смешно предположить, чтобы ты поехал в Милан не с женщиной. Значит — со спутницей. Кто может быть? Ясно, что та, которая так похожа на Сильвию... Стало быть — с Эдерой. — Неожиданно Клаудио улыбнулся и произнес: — Отторино, не подумай, я не осуждаю тебя...

— По-моему, ты только этим и занимаешься...

— Нет. Я понимаю тебя, может быть — как никто другой. Я ведь тоже виноват перед Сильвией...

Отторино деликатно промолчал — да, он понимал, что его отец ощущает свою вину перед погибшей, но, в отличие от него самого, не ищет никакого спасения; Клаудио был слишком стар и слишком мудр, чтобы попытаться что-нибудь изменить, чтобы попытаться перенестись в то время...

— Я не осуждаю, я понимаю тебя,—повторил граф,— но я не понимаю твоих намерений...

— Относительно Эдеры?

— Разумеется.

— Я и сам еще ничего не понимаю, — внезапно помрачнев, произнес Отторино, — во всяком случае, я могу сказать одно, я хочу, чтобы эта женщина была рядом со мной, и я сделаю для этого все, что в моих силах!

Тяжело вздохнув, Клаудио произнес:

— Не знаю, как это у тебя получится, и вообще — возможно ли такое... Но я могу сказать тебе только одно: не пытайся переделать свою прошлую жизнь... Надо жить не прошлым, а будущим...

Отторино иронически заулыбался.

— А как это?

— Смириться, — вздохнул Клаудио, — терпеть, и принимать жизнь такой, какова она и есть на самом деле...

— Что-то в последнее время у тебя, отец, проявляется какая-то нездоровая религиозность,— произнес младший дель Веспиньяни, на что Клаудио, выразительно посмотрев на сына, осведомился:

— Почему же нездоровая?

— Потому, что ты перестаешь мыслить самостоятельно, и начинаешь предлагать мне набор готовы» рецептов из жития святых лиц. из Священного Писания, из каких-нибудь умных книжек...

— И что в этом дурного?