Эдера 2

Сильвия в настоящий момент для него не более чем предмет неодушевленный — как эта старинная мебель, эта хрустальная люстра под потолком, как эта хрустящая скатерть на столе... Даже меньше — ведь и к мебели, и к люстре, и, тем более, к этой старинной ажурной скатерти он давно уже привык, он видел их с детства...

А с какой стати он, Клаудио, должен привыкать к этой голодранке?

Обед закончен, и Сильвия впервые подает голос — осторожно, будто бы боясь саму себя:

— Мой отец просил кланяться вам, синьор дель Веспиньяни...

Старый граф недовольно морщится.

— Вот в этом он прав: твои родители всегда именовали таких, как я, синьорами, и всегда кланялись нам... Сильвия, вскочив из-за стола, закрывает лицо руками и убегает.

Отторино с укором смотрит на Клаудио.

— Папа, но для чего ты так...

— Она должна знать свое место,— говорит Клаудио иначе совсем сядет на шею... Я знаю эту породу людишек — дай им только повод!..

Пресвятая Дева, но неужели тогда нельзя было обойтись без этого?

Ведь вода камень точит, и все эти упреки, все эти сцены, все эти недомолвки в конце-то концов подточили Сильвию... Да, конечно же, виноваты они оба — и Отторино, и он, Клаудио... А теперь уже ничего не изменишь...

Старик тяжело вздохнул и, печально посмотрев в какую-то только ему известную пространственную точку перед собой, произнес свистящим полушепотом, обращаясь исключительно к самому себе:

— Да-а-а... Прав мой сын Отторино — за все в жизни приходится расплачиваться... Не тем, так другим. И самая страшная расплата, самое страшное наказание за грехи — это отсутствие душевного покоя...

Граф Отторино дель Веспиньяни и, извинившись перед гостями, произнес:

— Мне надо будет вас ненадолго покинуть, ничего не поделаешь — дела, от которых я не могу отказаться даже в ночь своего юбилея — после чего проследовал на яхту.

Взяв в руки телефонную трубку, он задумался, после непродолжительной паузы, словно сбросив с себя оцепенение, он быстро набрал код Рима и номер — этот телефонный номер во всем Ливорно, наверное, знал только он один.

Наконец, после продолжительных длинных гудков, с той стороны связи раздался какой-то щелчок и довольно бодрый голос произнес

— Слушаю...

Отторино звонил своему старому приятелю Адриано Шлегельяни.

Этого человека дель Веспиньяни знал давно — наверняка, уже лет двадцать, если не больше, и знал довольно-таки неплохо.

Они родились и выросли в одном городе, но познакомились только в юности, во время учебы в Больнье. Отторино учился на экономическом факультете, попутно посещая лекции по искусствоведению, Адриано занимался на юридическом. Затем пути их разошлись.

В то время, когда молодой Отторино дель Веспиньяни как бы нехотя покорял заоблачные вершины Миланской фондовой биржи, Адриано сделал совершенно головокружительную карьеру в столичном департаменте спецслужб — к двадцати восьми годам он занимал должность, равную должности заместителя министра внутренних дел.

Честолюбивый и целенаправленный, Шлегельяни сразу же понял, какую пользу он сможет извлечь из своего нового положения — с самого начала своей службы принялся составлять подробнейшую картотеку, досье — на тех людей, за которыми его подчиненным по долгу службы приходилось вести наблюдение, на их родственников, на родственников и знакомых родственников, на их любовников и любовниц, на соседей, на родственников соседей и так далее.

— Досье, информация — вот что самое главное,— неустанно твердил он, — оперативная информация во все времена была самым ходовым товаром!

Вскоре, после очередного правительственного кризиса, разразившегося на Аппенинах, Адриано был вынужден уйти в отставку, однако чудовищная картотека, записанная на дискеты, (Шлегельяни уверял, что ему удалось охватить двадцать процентов взрослого населения Италии, и, по всей видимости, был прав) каким-то совершенно загадочным и таинственным образом перекочевала из его служебного кабинета домой — в особняк на Авентинском холме.

Другой человек на его месте давно бы принялся делать на этом деньги, и немалые — однако Адриано, человек на редкость осмотрительный, прекрасно понимал, что информация — оружие обоюдоострое, и то, что сегодня могло было бы быть направлено против других, завтра же может быть направлено против него самого.

Адриано очень редко обращался к помощи компьютерного досье, делая это лишь в очень крайних случаях, по рекомендации близких друзей и за чудовищные деньги. Люди из его круга общения иногда были вынуждены обращаться к Адриано Шлегельяни — чтобы собрать исчерпывающую информацию о будущем зяте или будущей невестке, о возможном компаньоне в совместном бизнесе, который почему-то показался подозрительным, о любовнике жены или любовнице мужа.

Те избранные, которые обращались за помощью к Адриано, могли быть совершенно уверены, что информация будет исчерпывающей и совершенно правильной. Во всяком случае, он никогда не выдавал дезинформации.