Эдера 2

Манетти, как и всегда, был нетороплив и основателен — рассказ его изобиловал подробностями, мельчайшими фактами, деталями — он рассказал и о таблетке, и о своем разговоре с «Лошадкой» и ее сутенером Франческо, и о мнимой поломке «сесны», закончив тем, что объяснил и причину смерти Джузеппе Росси, и историю появления в Библии госпиталя святой Бригитты ксерокопии палермской газеты с компрометирующим снимком Андреа.

— А вот и копия...

С этими словами Манетти извлек из кармана вчетверо сложенный листок.

Он протянул его Эдере.

— Такой вы получили по почте?

Едва взглянув на него, Эдера с растерянным видом кивнула:

— Такой...

— Так вот: вы отправили на тот свет своего личного секретаря, потому что он очень много знал, и мог бы вам помешать...

— Судьба этого человека была только незначительным обстоятельством, зависящим от моих целей,— произнес дель Веспиньяни.

После этих слов Эдера посмотрела на графа в неописуемом ужасе.

— Как — неужели вы убили человека?

— Это был негодяй,— произнес граф, поняв, что совершил ошибку.

Однако Эдера, казалось, не расслышала его слов.

— Вы способны на убийство?!

Теперь все стало ясно...

Конечно же, Андреа ни в чем не виноват — после всего услышанного от Манетти, которому Эдера очень доверяла, она не сомневалась в этом ни на секунду.

Вскочив со своего места, она порывисто бросилась на шею к Андреа.

— О, прости меня!

— Это ты меня прости...

Отторино, увидев это, отшатнулся и тяжело опустился в кресло. 

— Да, я проиграл, — прошептал он едва слышно, одними только губами,— да, все кончено...

Он поднялся, пошатываясь, подошел к Андреа и произнес:

— Простите меня...

Андреа отвернулся — он был настолько поражен всем произошедшим, что посчитал это извинение очередной уловкой Отторино.

Впрочем, дель Веспиньяни не стал на него обижаться.

Подойдя к Эдере, он произнес:

— И ты, Эдера, тоже меня прости... Позволь мне хоть один раз сказать тебе «ты»... В первый и в последний раз в жизни. Хотя мысленно я всегда так говорил тебе — «ты, Эдера»...

После этих слов дель Веспиньяни, набросив на плечи куртку, взял со стола ключи зажигания и, ни слова не говоря, вышел из каюты...

«Куда же вы, синьор?» — хотел было крикнуть Манетти, но слова эти так и повисли в воздухе...

Солнце уже поднималось из-за скалистых зубцов гор, когда Отторино, сидя в своем красном «феррари», на огромной скорости поднимался вверх по прихотливому серпантину горной дороги.

Солнце нестерпимо слепило глаза; можно было бы опустить солнцезащитный козырек, но дель Веспиньяни почему-то не делал этого.

— Ничего, ничего, — шептал он сквозь зубы, — ничего, теперь немного осталось...

Он нажал кнопку стеклоподъемника — стекло дверки плавно опустилось вниз, в кабину приятно дохнуло утренней свежестью.

Машина выехала на вершину горы.

— Да, где-то тут...

Отторино сбросил газ и повел автомобиль более внимательно, то и дело глядя по сторонам.

— Ничего, ничего — это совсем рядом...

Ага, вот и знакомая масличная рощица. Обычно днем там суетятся какие-то люди — теперь сезон сбора урожая. Но теперь еще рано, и никого нет.

— Сейчас, сейчас, кажется, еще чуть-чуть, вон за тем поворотом...

Он вдавил педаль газа до пола — машина понеслась на бешеной скорости. Спидометр зашкаливало за двести, машину немного бросало из стороны в сторону, но дель Веспиньяни было все равно.

— Вот и та стена.

Перед глазами встала картина: развороченный кузов красного «феррари» — точно такого же, как и этот, темная, почти черная кровь на асфальте — она уже начала густеть, и оттого казалась пролитой смолой, бледный, точно восковый лик Сильвиин...

Да, это случилось тут, на этом самом месте, пять лет назад...

— Сильвия... Эдера...

Это были его последние слова.

Граф зажмурил глаза и направил «феррари» прямо в отвесную стену...

Через несколько секунд грохот прошел по трассе, и эхо гулко отозвалось в горах...

ГЛАВА 27

Прошел год или чуть более того...

Многое изменилось с тех пор, как синьоры Андреа и Эдера Давила покинули Ливорно.

Конечно, после того, что произошло, ни о каком Ливорно не могло быть и речи, тем более, что со смертью дель Веспиньяни контракт между ним и Андреа автоматически прервался.

Сразу же после похорон (не остаться на похороны дель Веспиньяни было бы просто невежливо — по отношению к Клаудио прежде всего, тем более, что старик, узнав о смерти единственного сына и последнего отпрыска фамилии, за одну ночь окончательно поседел) Андреа и Эдера с помощью Манетти выехали из Ливорно.

Они бежали из этого города так поспешно, будто бы он был охвачен эпидемией чумы.

Конечно же, не было таких слов благодарности, которые не были бы произнесены в адрес сыщика:

— Ты спас меня от позора,— произнес Андреа, с чувством пожимая ему руку.

— Что ты! — замахала руками Эдера,— ты спас нашу семью... Наверное, ты спас не только семью, но и нечто большее...

— Нашу любовь,— подсказал Андреа.

Манетти, смущенно отвечая на рукопожатия, говорил, что он только исполнял свой дружеский долг по отношению к Эдере и Андреа.