Эдера 2

— Эдера,— голос дель Веспиньяни зазвучал более напряженно,— Эдера... Могу ли я рассчитывать... Могу ли я рассчитывать на ответные чувства?

Эдера подняла на Отторино глаза и умоляюще посмотрела на него — в этом взгляде граф отчетливо прочитал: «Не надо, не надо...»

И в это самое время так некстати прозвучал звонок селектора внутренней связи.

Граф, очень недовольный, вскочил со своего места и, нажав кнопку, спросил:

— Ну, что там еще?

Из динамика послышалось:

— Там к вам пришли...

— Уже поздно. Я никого не принимаю, никого не хочу видеть...

— Но...

И неожиданно связь оборвалась.

Граф, пожав плечами, выключил селектор, отключил телефон и, сев ближе к Эдере, повторил:

— Эдера, я люблю вас... Умоляю — не отвергайте меня! Ведь вы для меня теперь — все, что у меня в жизни осталось...

Эдера молчала...

— Эдера, умоляю вас — но не молчите! Мне так страшно, когда вы просто сидите и молчите!

Но она, пораженная словами дель Веспиньяни, не могла проронить ни слова.

А произошло вот что: как только Андреа и Манетти приехали в порт, они, бросив автомобиль и даже не закрыв дверку, кинулись к «Ливидонии».

Однако охранник — квадратный, похожий на гуттоперчивый сейф человек лет тридцати в синей униформе не пустил их, заявив:

— Уже поздно, и синьор дель Веспиньяни вряд ли примет вас.

— Скажи ему, что мы прибыли по очень неотложному делу.

Охранник, связавшись с каютой Отторино, выслушал его недовольную реплику, после чего заявил категоричным тоном:

— Синьор дель Веспиньяни только что сказал мне, что он никого не принимает и никого не хочет видеть.

Уже поздно синьоры, отправляйтесь-ка по домам.

— Но на яхте моя жена! — несказанно возмутился Андреа.

Передернув плечами, охранник заметил равнодушным тоном:

— Ну и что? Мое дело — выполнять распоряжение хозяина. За это мне тут и платят деньги. Уходите-ка, синьоры подобру-поздорову, а то худо будет...

Кровь бросилась Андреа в лицо.

Как — там, на яхте, этот лицемер дель Веспиньяни проводит время с его женой, с Эдерой, которую он, Андреа, теперь любил еще больше прежнего, а этот откормленный тип в синей униформе измывается над ним, предлагая прийти завтра?

Этого не будет.

Короткий удар в квадратную челюсть — и охранник, явно не ожидавший от молодого человека подобной прыти, свалился в воду.

— Стой! — закричал он, взбираясь по канату, — стой! Стрелять буду!

Но Андреа и Манетти уже взбегали по трапу на борт «Ливидонии»...

Андреа со своим приятелем, добежав до каюты графа, толкнули дверь — она оказалась заперта.

— Кто там?

— Это Андреа Давила,— произнес молодой человек, задыхаясь от слепого бешенства,— немедленно отворите дверь!

Послышался звук поворачиваемого ключа, и Андреа буквально влетел в каюту.

Эдера, заметив его, только слабо вскрикнула и отвернулась — так неожиданно было появление Андреа.

Однако граф, не теряя присутствия духа, спросил, сдерживая негодование:

— Что это значит?

Андреа нехорошо ухмыльнулся — теперь он ни на минуту не сомневался в правдивости слов сыщика.

— Что это значит? Это я должен спрашивать вас, синьор обманщик, что это значит!

— Немедленно убирайтесь отсюда,— произнес Отторино,— иначе я вызову полицию...

— Только со своей женой! — запальчиво ответил Андреа.

Тогда Отторино решил пойти ва-банк.

— С женщиной, которую вы предали? С женщиной, которую вы разменяли на дешевенькую шлюху из бара? С женщиной, которая вам не нужна?! Отправляйтесь-ка лучше в порт — я оплачу вам всех шлюх, которых вы там разыщите! Всех, кого только пожелаете! А ее,— Отторино кивнул в сторону Эдеры,— ее оставьте в покое...

Эти слова графа настолько поразили Андреа, что тот перешел на шепот:

— Но вы же сами говорили, что надо относиться к человеческим грехам снисходительно...

Да, это была искусно расставленная ловушка — после этих слов Андреа Отторино, театрально обернувшись в Эдере, воскликнул:

— Ну, теперь вы сами убедились?

Эдера вспыхнула.

— Андреа, — произнесла она, отвернувшись от него в сторону,— уходи...

Андреа отпрянул.

— Как?

— Уходи, Андреа... После того, что произошло, мы с тобой — совершенно чужие люди...

Неожиданно слово взял Манетти — все это время он молча слушал словесную перепалку дель Веспиньяни и своего приятеля:

— Не горячитесь, синьоры... Не ругайтесь... Послушайте меня...

Вид у него был такой, какой бывает у человека, готового рассказать нечто важное.

Все невольно обернулись к сыщику.

— Так вот,— начал он,— дело в том, что Андреа ни в чем не виноват...

— Вы, грязная ищейка,— граф язвительно обратился к Манетти на «вы», и оттого его слова прозвучали еще более обидно: — Вы говорите так, потому что хотите выгородить своего дружка, грязного распутника! Потому что он заплатил вам!

— Вовсе нет, — мягко произнес Манетти, — я говорю так, потому что хочу рассказать правду... всю правду, которой не знает никто... Кроме, разумеется, синьора дель Веспиньяни...

После этих уверенных слов сыщика Отторино невольно замолчал.