Эдера 2

— Что ж, неплохо, неплохо, — произнес он, — архитектор вы действительно неплохой... Нам потребуется немало времени и усилий, чтобы ликвидировать здание преступности, которое воздвигнуто не без вашей помощи.

Андреа, весьма пораженный тем, что ему не верят, воскликнул:

— Но как, как же я могу доказать, что я — Андреа Давила?

— Докажите. У вас есть документы?

— Нет, — подал голос помощник следователя, — при обыске у него не нашли. Наверное, спрятал или уничтожил. Не успел выправить фальшивый паспорт и удрать за границу...

Андреа продолжал возражать:

— Но я впервые тут, на Сицилии!

Раскрыв папку, Гвадонини принялся перечислять преступления Барцини, закончив словами:

— Вы ведь небедный человек, синьор... Вилла на Капри, вилла под Сиракузами, земельные участки, а также много-много всего... И все или почти все это — на Сицилии... И вы еще утверждаете...

Помощник следователя согласно покачал головой и произнес:

— Конечно. Иным путем тут, на Сицилии, особенно больших денег не заработаешь. Тем более, что все или почти все, связанное с подобного рода бизнесом, давно уже прибрала к рукам мафия...

— Да я и так знаю это. С виду синьор Барцини — порядочный человек, уважаемый предприниматель. Но он в то же самое время — один из лидеров преступной группировки, ее мозговой центр. Да-а-а, протянул следователь, — организованная преступность это ведь не только присвоение денег. Когда частный бизнес развивается слишком вяло, как это было тут у нас на Сицилии в семидесятые-восьмидесятые годы, открывается простор для организованной преступности. Начавший кредитором постепенно становится партнером — этот закон известен всем. А кто может кредитовать также, как мафия? — задал самому себе вопрос Гвадонини и тут же ответил на него: — Никто. Тем более, что никто не скажет, как именно, каким путем мафия нажила те или иные деньги — на строительстве ли приютов для сирот или на контрабанде оружия или наркотиков — так искусно отмываются теперь эти деньги через фирмы наподобие вашей, синьор Барцини... Кроме того, никто не может со стопроцентной уверенностью сказать, где у нас в Италии заканчивается легальный бизнес и начинается мошенничество. И, что удивительно, большинство просто не желает этого знать...

«Это какая-то чушь,— решил Андреа, поняв, что ни Гвадонини, ни его помощник не разыгрывают его, а на самом деле принимают за какого-то Барцини — это какой-то кошмар...»

Он ущипнул себя, в надежде, что это все-таки сон, и что он сейчас проснется.

Однако это был не сон...

— Вы имеете право требовать адвоката, — напомнил ему о праве на защиту следователь.

— Я не буду этого делать, так как не чувствую никакой вины за собой,— возразил Андреа.

— Тогда потрудитесь объяснить...

Андреа начал несмело — с того момента, как дель Веспиньяни направил его сюда, на Сицилию, для снятия плана с имения под Палермо, и закончив посещением бара в окрестностях порта.

Следователь язвительно улыбнулся.

— А ничего не скажешь — отлично придумано! Может быть, вы, синьор Барцини, хотите сделать еще какое-нибудь заявление?

Тогда Андреа, выйдя из себя, закричал:

— Какое к черту заявление!.. Я просто требую, чтобы меня выпустили отсюда!.. Мне до сих пор не предъявлено никакого мало-мальски серьезного обвинения!.. Это просто форменное безобразие!..

Гвадонини только иронически качал головой и все время повторял:

— Ну, ну...

Андреа, поняв видимо, что в этой беседе взял слишком круто, и что криком он вряд ли поможет, поспешил произнести голосом несколько извинительным:

— Но ведь я действительно не совершил ничего такого, что могло бы вызвать серьезные негативные последствия. И потому я требую, чтобы он немедленно был выпущен... Ведь мне действительно не предъявлено никакого мало-мальски серьезного обвинения...

После этих слов в кабинете следователя зависла долгая, томительная для Андреа пауза, прерываемая назойливым жужжанием мухи.

Наконец, следователь произнес:

— Синьор Барцини, мы все ценим ваше остроумие, однако будет лучше, если вы перестанете валять дурака... Что это еще за выдумки, за кого вы нас тут принимаете? Вас знает весь город, ваши портреты висят на каждом углу, вас постоянно склоняют в полицейской хронике... И вы еще будете утверждать, что вы — это не вы?1

Андреа понуро молчал — он никак не мог ожидать такого поворота событий.

— Вот что, — произнес следователь, — отправляйтесь-ка в камеру и подумайте... А когда вам надоест валять дурака, дайте знать — и мы с вами поговорим...

И тот самый охранник, который привел Давила в кабинет следователя, проводил его по полутемным тюремным коридорам в камеру...

Тюрьма Палермо находилась на самой окраине города; это было здание, построенное относительно недавно, в пятидесятые годы.