Джинсы мертвых торчков

– Оставь! – рявкает сперва Франко, а затем добавляет помягче: – Я сам разберуся… – разрезает и срывает оболочку с головы Рентона.

Задыхающийся, дергающийся Рентон вдруг начинает дышать, чувствуя свежий воздух и видя яркий свет. Тогда Фрэнк Бегби бросается на него с промышленными кусачками.

– НЕ НАДО, ФРЭНК!

– Усохни, я ж с тибя это сымаю!

– Угу, ладно… пасиба, Фрэнк… – с благодарностью хрипит Рентон. – Какой-то пиздюк на меня упал.

Фрэнк Бегби тем временем скидывает с него форму. Затем подходит к Спаду Мёрфи – тощему, неподвижному телу, торчащему из бетонной глыбы.

– Меня какой-то говнюк хряснул, – говорит Больной, стягивая с лица латексную маску.

– Это не я… Спад упал, блядь, на миня сверху! Чё он придуривается? – Рентон встает, уставившись на безжизненное тело на полу. – Блядь… с ним все нормально?

Не обращая на них внимания, Фрэнк Бегби разрезает глыбу, а затем срывает ее с головы Спада. Отдирает латексную маску. Спад не реагирует на увесистый шлепок по щам, поэтому Бегби зажимает ему нос и приступает к искусственному дыханию рот в рот. Больной и Рентон тревожно переглядываются.

Фрэнк отшатывается, едва легкие Спада оживают, и пол заливает блевотина, которая стекает из уголка рта, когда Франко переворачивает Мёрфи на бок.

– Он в поряде, – объявляет Фрэнк, после чего помогает Спаду сесть и прислоняет к стенке.

Спад жадно глотает воздух:

– Чё было?..

– Прости, кор, это я виноватый. Блядская труба. – Франко качает головой. – Щёт время потерял.

Рентон вдруг прыскает со смеху. Сначала на него смотрит Больной, а потом и Спад с Франко, и ему приходится спросить:

– Какую самую херовую работу вы выполняли?

Они громко хохочут, и напряжение спадает, будто дикие жеребцы вырвались из загона. Даже Спад норовит поддержать компанию, несмотря на судорожный кашель. Когда наступает затишье, Больной смотрит на свой телефон и поворачивается к Бегби:

– Я больше не нужен?

– Угу, спасиба за помощь. Если надо валить, ради бога, – кивает Франко, а потом поворачивается к остальным: – Марк, Дэнни, малехо подсобите мине.

– А чё мы должны делать? – вслух удивляется Рентон.

– Поможете мине собственную бошку отлить.

После этой новости Больному охота остаться, и они помогают Франко надеть латексную маску на себя. Затем, так же как он проделал с ними, они надевают ему на голову коробку из плексигласа и заливают туда смесь из бетона и гипса. Устанавливают таймер на часах. Когда глыба затвердевает, Больной изображает с ней в воздухе фрикции, а Спад и Рентон слегка посмеиваются. Они знают по опыту, что Франко сейчас ничего не услышит, но решают помалкивать.

В положенное время они срывают форму. Освобожденный художник спокойно изучает отпечаток своего лица в бетонной глыбе.

– Хорошая работа, парни, идеально.

Он тут же начинает делать слепки всех голов с оттисков, заполняя их глиной. Когда те застывают, он поясняет, что глаза сделает вручную – по фотографиям, и всех троих снимает. Позднее он отнесет слепки в специальную кузницу, чтобы отлить их в бронзе.

Больной теперь заинтригован и не спешит уходить. Они болтают уже непринужденнее, и когда головы наконец выходят из печи для обжига, все трое шокированы, но не собственными подобиями, а изваянием Фрэнка Бегби. В нем есть что-то отталкивающее и напряженное, несмотря на впадины вместо глаз, которые он добавит позже. Это не тот мужчина, что сейчас в их компании. Голова такая, каким он выглядел раньше: пышет психованной злостью и жаждой убийства, а он ведь даже еще не заполнил эти зияющие пустоты. Все дело в губах: они искривлены в знакомой до боли холодной ухмылке, которой они пока еще не видели в варианте Джима Фрэнсиса. У всех мороз пробегает по коже.

Художник улавливает настроение своих моделей и изменение атмосферы в мастерской, но не может определить причину.

– В чем дело, парни?

– Круто выглядят, братан, – смущенно говорит Рентон. – Очень правдоподобно. Я просто ошарашен, какими реалистичными они кажутся, даж без моргалок.

– Молоток, – улыбается Фрэнк Бегби. – Ну а теперь, в знак благодарности, я зарезервировал для нас столик в «Кафе рояль». Супер-пупер хавчик за мой счет. – Он смотрит на Больного: – Еще спешишь свалить?

– Может, оно и неплохо как следует за все перетереть, – соглашается Саймон Уильямсон. – При условии, что Рентон хотя бы на десять минут спрячет свой телефон. Я думал, это у меня проблемы, но в цифровой век надо ж сохранять хоть какие-то, блядь, навыки общения.

– Бизнес, – оправдывается Рентон. – Никада на месте не стоит.

– С Викки у тибя там бизнес, бля буду, – подначивает Фрэнк Бегби.

С хитроватой усмешкой Больной скользит взглядом по Франко и Рентону – проворно, как пальцы карманника:

– Значит, у него есть настоящая подружка, а он об этом молчок! В подобных случаях он до сих пор впадает в свое семнадцатилетнее состояние!

– Угу, точно, – говорит Рентон, взопревшей рукой ощупывая девайс в кармане.

– Ну и на тему бизнеса: если вы, джентльмены, когда-нибудь будете в Лондоне и вам понадобятся эскорт-услуги… – И Больной раздает всем тисненые визитки «Коллег».