Джессика

— Ты не представляешь себе, как это просто. Достаточно надеть халат, взять в руку планшетку с бумагами и идти по коридору с озабоченным видом. Никто не станет тебя останавливать и выяснять, кто ты, к кому и зачем. Тебя просто считают интерном. Я просто вошел в его палату и… прилепил его датчики к собственной груди, чтобы раньше времени не поднялась тревога. А потом отсоединил его дыхательную трубку и стал дышать в нее сам. И вернул все обратно, когда все уже точно было кончено. Мозг умирает без кислорода за шесть минут. Это были самые длинные шесть минут в моей жизни… Как только зазвенел сигнал тревоги, я спрятался в туалете в той же палате и сидел там, пока все не разошлись. Те, кто пытались его реанимировать. Ну, это было недолго, они быстро поняли, что бесполезно. Потом я спокойно ушел. Меня никто не видел, — Рик помолчал. — Он сам этого хотел, Малколм. Он просил меня. Сегодня он ни на что не реагировал, я так понимаю, они ввели его в искусственную кому, так, кажется, это называется… Но вчера он несколько раз показывал мне глазами на аппаратуру. И я спросил его: «Ты хочешь…» — то есть не вслух спросил, там рядом были его родные, а сделал жест пальцами, как ножницами — и он снова показал мне: «Да». Никто, кроме меня, не мог сделать это для него, Малколм. В конце концов, он был моим куратором в братстве. И это было его последнее поручение, — Рик снова помолчал. — Ну что? Пойдешь теперь доносить на меня в полицию?

— Нет, Рик, — ответил Малколм. — Я думаю, ты все сделал правильно. Надеюсь только, что ты не оставил отпечатки пальцев. И что пил ты уже после.

— Нет, про перчатки я не забыл, конечно… И все делал трезвый. Я и не думал напиваться. Не думал, что мне будет так хреново. Ведь я действительно все сделал правильно. Но я убил собственного друга. И теперь буду жить с этим всю жизнь.

— Где ты взял спиртное? — требовательно спросил Малколм. — Ведь тебе нет двадцати одного.

— С моими знакомствами можно достать что угодно, — усмехнулся Рик.

— Но я надеюсь, больше ты ни с кем не говорил об этом? С тем, кто тебя угостил, или пил с тобой вместе…

— Нет, конечно. Я все-таки не настолько идиот. Я ушел с бутылкой и пил один. Потом пришел сюда.

— Ну тогда, думаю, все будет в порядке. Может, ты завтра даже и не вспомнишь об этом. Просто узнаешь, что Кевин умер в больнице, а все остальное тебе приснилось. А я подтвержу, что этого разговора не было.

— Нет, Малколм. Теперь я это никогда не забуду, — Рик еще помолчал и добавил: — Я найду его.

— Кого?

— Убийцу Кевина. Настоящего виновника его смерти. Теперь для меня это дело принципа.

— Рик, — вздохнул Малколм, — ты снова говоришь, как герой дешевого боевика. Если даже у полиции нет шансов его найти, что сможешь сделать ты? Это был просто несчастный случай. Забудь.

— Нет, — твердо возразил Рик. — Почему он удрал? Почему бросил Кевина умирать без помощи?

— Просто испугался. Он… или она. Какая-нибудь девчонка, только что получившая водительскую лицензию и ехавшая домой с вечеринки, где она выпила пару банок пива. Может, даже не превысившая ни скорости, ни допустимой дозы алкоголя, а всего лишь не уверенная, превысила она или нет. Ты же понимаешь, как это бывает. Это подло, конечно, и по закону это преступление. Но никто не собирался убивать Кевина специально.

— Ты-то откуда знаешь? — в голосе Рика послышалось подозрение.

— Просто это наиболее вероятный вариант.

— После всех твоих разглагольствований о заговоре в братстве?

— Я же сказал — мне так и не удалось ничего найти. Все, кого я подозревал, мертвы. Дело закрыто.

— Значит, я продолжу его без твоей помощи.

— Ладно, Рик, — вздохнул Малколм. — Ложись спать. Возможно, утром, на трезвую голову, ситуация представится тебе иначе.

Утром пятницы Рик не сказал ни слова о том, что произошло накануне. Ему было вообще не до разговоров — он мучился похмельем. Малколм ушел на занятия, оставив его страдать.

Днем, шагая из корпуса в корпус мимо штаб-квартиры «Фи Дельта Омега», Малколм заметил вывешенный возле входа портрет Кевина с траурной лентой. Под ним на сыром асфальте мокли несколько букетиков, смотревшихся, на взгляд Малколма, довольно жалко. Ему вдруг вспомнилась фотография из какой-то хроники Второй мировой войны, изображавшая могилу солдата — связанный из двух палок крест с надетой на него каской — и представилась такая же, только с велосипедным шлемом. «Не лез бы ты не в свое дело, Кевин. Ведь это же так просто — не лезть не в свое дело! Для этого не надо предпринимать ровно никаких усилий… Почему люди предпочитают тратить энергию только для того, чтобы осложнять жизнь себе и другим?»