Двуликие

Роберт вспомнил, как стоял на палубе, а корабль качался на волнах. Он то вздымался вверх, то наклонялся вниз, словно танцевал на воде. Море клокотало, пенистые гребни волн злобно бились о борта, разлетаясь на тысячи леденящих брызг, и маленький принц завороженно любовался буйством природы. Он в первый раз видел шторм. «И, надеюсь, в последний», – думал он теперь, но тогда, в детстве, эта картина очаровывала. Детство принца закончилось тогда, когда грубая рука схватила его за плечо и толкнула за борт. Роберт перелетел через скользкие деревянные перила, почувствовал невесомость и отчаянно замахал руками и ногами, пытаясь задержаться в воздухе. Он не слышал всплеск, который, как ему казалось, должен сопровождать падение в воду. Слышал лишь крик матери и собственный крик. Соленая вода забилась в рот, в глаза и в нос, волны легко укрывали его собой и переворачивали в воде, пока Роберт беспомощно пытался глотнуть воздуха, и стихия, так восхищавшая пару минут назад, сразу стала ему ненавистна.

Роберт не помнил, как его вытащили, в тот момент он был без сознания. Его тормошили, чтобы привести в чувство, а он не мог ни говорить, ни двигаться. Только дышать. Мальчик лежал на дне лодки и оглядывал два темных силуэта, которые возвышались над ним. Один силуэт принадлежал матери Роберта. Королева откинула капюшон плаща и склонилась над сыном, потрогав его за лоб.

«Сынок!» – произнесла Эмилия, и слезы у нее покатились по лицу еще сильнее. Роберт тоже заплакал, мать наклонилась, чтобы обнять его, ведь несколько минут назад она думала, что потеряла своего мальчика. Только убедившись в том, что сын дышит, она разжала свои объятия и, завернув мальчика в одеяло, прижала к себе, а он уснул, согреваемый ее теплом. Во сне Роберт видел черноволосую девушку: она мягко коснулась его плеча, спросила имя и сказала, что калледионскому принцу рано умирать.

– Что за вздор! – рассмеялся король. Он смеялся очень чисто и естественно, но вена на его шее взбухла и запульсировала. – Кому и зачем вздумалось бы убивать тебя?

– Вы действительно хотите, чтобы я назвал имя вслух? – Роберт бросил на короля взгляд, полный невысказанных обвинений и уверенности в своей правоте.

– Говори, если не боишься, – ухмыльнулся Джеральд.

– Бояться должны вы, а не я. Это вы приказали убить меня. Я не ваш сын, и оттого вы возненавидели меня и мать. И поэтому вы заперли меня в башне, хотя знали, что я не вру, что я – тот самый пропавший мальчик, – отчеканил принц, и мстительным огнем блеснули его сине-голубые, как кристалл азурита, глаза. Именно с них все началось.

Однажды кареглазый Джеральд посмотрел на свою кареглазую жену, на своих кареглазых детей и на голубоглазого Роберта и потребовал объяснения такой неувязки. Эмилия пыталась оправдаться случайностью, чудом или голубыми глазами своих далеких предков, но в конце концов устала отпираться и призналась в измене. Король разъярился. Он решил изгнать жену и чужого сына из Калледиона, а Эмилия не стала сопротивляться. Они договорились, что она уедет вместе с мальчиком в Заморье, а через время Джеральд объявит, что они отправились в путешествие и, к несчастью, погибли в пути. Только вот Заморье никогда не привлекало королеву, и она втайне написала Анне Мельден, с которой дружила до замужества, письмо с просьбой о помощи. Анна Мельден решила, что эту историю она когда-нибудь сможет обернуть против Джеральда, поэтому в помощи не отказала. Она даже послала своего человека оберегать Эмилию и маленького принца по пути в Дакхаар. И не зря. Оскорбленный Джеральд решил, что одно лишь изгнание не искупит вину неверной жены, и подослал убийцу.

Король не стал отпираться:

– Если ты все знаешь, зачем вернулся? Ты же понимал, что я тебя не приму? Зачем мне держать в доме, рядом с моими родными детьми, плод измены?

– Потому что никто не знает об измене. Для всех я – законный принц, и я буду требовать всего, что положено принцам. Я не отступлюсь от своих прав.

– У тебя нет никаких прав.

– Есть! Половина крови во мне, по матери, все же королевская, – гордо заявил Роберт.

– Но твоей матери больше нет. Король здесь я. И я объявлю всем, что ты не мой сын – ты лжец и самозванец.

Роберт предвидел такую угрозу. Он вольготно развалился в кресле, чтобы вывести из себя Джеральда, и неспешно почесал подбородок. Затем провел рукой по черным волосам, щекотавшим плечи. Он молчал. Король тоже молчал и шумно дышал. Тишина, словно грозовая туча, нависла над ними. Роберт давно заготовил ответную угрозу. Насытившись ожиданием, он пустил ее в ход:

– А я подтвержу, что я не ваш сын, – хмыкнул принц. – Я расскажу людям всю правду: что королева обманула вас, что я родился от измены, что из-за этого вы изгнали и приказали убить меня с матерью. Народ до сих пор смакует подробности моего исчезновения и возвращения. Что же будет, когда я кину очередное полено в костер пересудов? О, я уже представляю, сколько волнений это вызовет! Великий король, что управляет огромным королевством, не смог управиться с собственной женой. Какой стыд! Какой позор!