Двуликие

Он жадно наблюдал за площадью, на которой резвился теплый ветер, и вскоре увидел, как Маргарет возвращается.

– Итак, голубушка? – нетерпеливо воскликнул старик, когда девушка появилась на пороге кабинета.

– Харео не даст деньги. У него их нет. – Голос принцессы прозвучал резко и обрывисто.

– Да-да, ты говорила, что денег больше нет в замке…

– Вы не поняли, – перебила принцесса. – Их совсем нет.

– В каком это смысле – совсем? – нахмурился Фергюс.

– У Харео есть лишь долговые расписки и книга расходов. Он давно продал земли в Заморье, торговых кораблей у него тоже больше нет. Понимаете? Он должен кучу денег разным людям, у него самого нет почти ничего.

Принцесса едва не сорвалась на плач. Фергюс молчал, обдумывая услышанное и ругая себя за то, что за всеми этими событиями не успел как следует выяснить положение Харео раньше. То, что Харео – мошенник, инквизитор знал; но что он мошенник на мели – такого инквизитор и предположить не мог.

– Да-а, – протянул Фергюс.

– Простите меня.

– За что, голубушка?

– За Харео. За то, что я привела его в Монт-дʼЭталь и заставила всех поверить, что он поможет.

– В этом нет твоей вины. Каждый может ошибиться.

– Но ведь теперь не хватит денег на армию, – сокрушалась Маргарет.

– А насчет этого не волнуйся. У меня есть запасные планы, – улыбнулся Фергюс. – Поэтому не смей больше расстраиваться из-за Харео.

Маргарет сквозь слезы улыбнулась в ответ.

Лишь когда серые сумерки застелили окно и запели цикады, Фергюс отвлекся от бумаг, над которыми просидел весь день. Глаза слипались, и он отправился к себе. Старик перебирал пальцами массивную связку ключей, символ власти, сосредоточенной в его руках, а мысли метались между многочисленными заботами и обязанностями, которые ему вменяла эта самая власть.

У входа в комнату он встретил Маргарет. Она дрожала и шмыгала носом. «Снова из-за Харео», – возмущенно предположил советник, но вслух спросил у нее ласково:

– Голубушка, что случилось?

Девушка протянула Фергюсу скомканную бумажонку, и он не знал, улыбаться ему или злиться, когда прочитал письмо.

Глава 37 Калледионский принц

Роберта окружали стены, которые он ненавидел.

Хмурыми днями и бессонными ночами принц бродил от кровати к окну и прислушивался к звукам снаружи. Ему казалось, что о нем забыли. Тоска вцепилась принцу в душу, и он до крови царапал пальцы о стены, за которыми раскинулась мейфорская площадь. Комната, где Роберта закрыли без права на оправдание, находилась под самой крышей высокой башни, где держали высокородных преступников, и он обреченно рассматривал мелкие фигурки слуг и стражников, бродивших под окном. Роберт отрывался от запотевшего стекла и прижимался к запертой двери. Он жадно вслушивался в разговоры охраны, выгрызая частички новостей. Говорят ли о нем? Вспоминают ли его грандиозное появление в мейфорских стенах? Что король намерен предпринять? Представится ли Роберту шанс доказать свое королевское происхождение?

Принц часто слышал шаги в коридоре.

– Эй! – кричал он и барабанил по двери.

Ему не отвечали. Он кидался на кровать и со злостью бил кулаком по перине, но удары тонули в ней.

Дни сменяли друг друга, одинаковые, как близнецы. Это был очередной день его заточения. Над Мейфором всходило солнце, комнату наполняла прохлада, а по потолку разгуливали серые тени. Принц безрадостно скинул тяжелое одеяло и потер глаза. Он едва успел одеться, когда услышал шаркающие шаги. В замке завертелся ключ. Дверь отворилась. Появились два почтенных старика с выражением всезнания и глубокой усталости на лицах. Один некогда обучал принца точным наукам, а второй помогал мальчику овладеть искусством словесности. Принц узнал обоих и назвал по имени. Старцы недовольно переглянулись: видимо, приказ короля состоял в том, чтобы Роберт их, наоборот, не узнал, и оттого его можно было бы признать самозванцем. Но пленник королевских надежд не оправдал. Он с легкостью ответил на их вопросы о семье, о детстве, о Мейфоре.

– Ну как, прошел я вашу проверку? – поинтересовался Роберт.

Учителя снова переглянулись и, не дав ответа, вышли за дверь.

Поток посетителей в этот день не иссякал до вечера. Принца навестили и няньки, и слуги, и лекарь, и портные, и даже цирюльник. Принц вспомнил всех посетителей, некоторых с меньшим, некоторых с большим трудом. Совершенно не узнал лишь одного человека – рослого, могучего и диковатого мужчину с роскошной бородой и длинными черными волосами, собранными в высокий хвост. Из-под его рукавов проглядывал узор черных шрамов.

– А вот вас я не помню, – прищурился принц, разглядывая странного гостя.

Мужчина ухмыльнулся.

– Правильно. Я недавно пришел на службу к королю. Дант Гарс, охотник на ведьм, – пояснил он.

– Роберт юн Реймстон, – в ответ представился принц.

Его стрелой пронзил взгляд охотника. Дант Гарс принюхался и сказал:

– От тебя пахнет колдовством.

– У колдовства есть запах?

– Есть. И премерзкий.

Холодные объятия страха мигом сжали Роберта. Но он, тоже принюхавшись, рассмеялся:

– Не знаю, я не чувствую.

– Ты приехал из Дакхаара, а где Дакхаар – там и колдовство.