Дворец и лачуга

- Ну, думаю себе, тут и разговаривать нечего - провиденциальный человек! Приглашаю его, как водится, к себе, тары-бары, он собирается уходить. "Куда?" - спрашиваю. "Иду за колесиком". - "За каким колесиком?" "К моей машине". - "К какой машине?" - "А к такой, что заменит локомотивы, ветряные мельницы, ну... все решительно! Будет несколько винтов, несколько колесиков, и, чем крепче их завинтить, тем больше она сработает..."

Теперь собрание распалось на две группы: одни слушали внимательно, другие недоверчиво.

- "Кто вы, сударь? Как ваша фамилия?.." - "Я, говорит, Фридерик Гофф, у меня участок и домик по ту сторону улицы, и я уже двадцать лет работаю над своей машиной. Люди зовут меня сумасшедшим..."

- Это очень важно! - вставил пан Дамазий.

- Всех великих людей называли сумасшедшими, - добавил нотариус и взглянул на пана Зенона.

- Осмеливаюсь предостеречь, что это может быть лишь ловкая мистификация! - предупредил пан Петр.

- Ну, вот уж и мистификация! - прервал его хозяин. - Этот человек совсем не был похож на обманщика. Вандзя! Вандочка!

- Слушаю, дедушка!

- Скажи, дитя мое, как тебе показался Гофф?

- Мне кажется, что... что он очень беден... - ответила девочка, вся пунцовая от смущения.

- Голос ангелочка имеет решающее значение! - сказал пан Дамазий. Впрочем, мошенник не стал бы тратить всю жизнь на одну машину.

- А сами вы, сударь, не видели машины? - спросил нотариус. - Опасаюсь, как бы это не оказалось обыкновенным перпетуум мобиле.

- Еще не видел, - отвечал Пёлунович, - но увижу, потому что он пригласил меня к себе. Он как будто должен ее совсем закончить на этих днях и только тогда... повторяю, только тогда - хочет просить нашей протекции.

Из дальней части квартиры донесся звон серебра и фарфора.

- Почтеннейший председатель, прошу слова!

- Слово имеет наш любезнейший пан Дамазий.

- Я полагаю, мы можем теперь подытожить результаты наших сегодняшних дебатов.

- Просим! Слушаем! - отвечали гости, поднимаясь с мест, вероятно чтобы лучше слышать.

- Итак, милостивые государи, прежде всего мы упросили и обязали уважаемого нами пана Зенона, чтобы на будущем заседании он прочел нам свой достойный внимания меморандум о пауперизме. Затем мы ознакомились, правда поверхностно и недостаточно, с новым изобретением некоего господина Гоффа. Что касается этого последнего пункта наших дебатов, то я осмелюсь сделать два предложения: во-первых, подробно и всесторонне исследовать само изобретение, дабы убедиться и удостовериться, заслуживает ли оно поддержки. Во-вторых, после предварительного исследования изобретения ознакомиться с имущественным положением изобретателя, дабы предложить ему, разумеется, если он окажется того достойным, денежную поддержку в форме дара или займа.

- А нельзя ли с этого начать? - робко спросил хозяин.

- Господин председатель, вы позволяете себе проступок против дисциплины. Постановления наши обязательны для всех, с другой же стороны, трудно предположить, чтобы человек, владеющий домом и участком земли, находился в столь исключительно тяжелом положении.

- Медленно и систематически, вот как надо действовать, - прибавил нотариус.

- Сперва закончим с изобретателем, а затем уж перейдем к человеку, дополнил пан Зенон.

- Дедушка... Ужинать! - позвала Вандзя.

Гости двинулись к дверям.

- Позвольте! - спохватился нотариус. - А кто же отправится к этому господину Гоффу изучать его изобретение?

- Надо бы послать специалиста, - ответил кто-то.

- Пан Пёлунович живет ближе всех, - предложил судья.

- И уже знаком с ним.

- Стало быть, - сказал Дамазий, - попросим нашего уважаемого председателя изучить вопрос на месте.

Гости вошли в столовую и расселись вокруг огромного стола.

Пан Дамазий вдруг вспомнил что-то и, обратившись к некой весьма мрачной личности, сказал:

- А вы, пан Антоний, сегодня совсем не принимали участия в дебатах?

- Не хотел нарушать общей гармонии, - ответил спрошенный, поднося ко рту огромный кусок мяса.

- Ваши взгляды неоднократно способствовали оживлению дебатов.

- Постольку поскольку!.. Я привык подозревать всех изобретателей в сумасшествии и не верю, что кто-нибудь может устранить нищету в этом мире.

- Но облегчить, сударь! Облегчить...

- Разве только затем, чтобы сделать пребывание на земле приятным для лентяев и мерзавцев...

Он не кончил, ибо был чрезвычайно занят поглощением жаркого.

- Я предлагаю, - заговорил пан Зенон, - чтобы пан Антоний сопутствовал нашему уважаемому председателю в посещении этого механика. У уважаемого председателя слишком доброе сердце.

Поправку приняли единогласно.

- Дедушка, - сказала в эту минуту Вандзя, - дедушка! Выйдите ко мне, пожалуйста...

- Что тебе, сердце мое?

- Пожалуйста, на минуточку.

- Но я не могу выйти; говори громче.

- Можно мне взять рубль из письменного стола?

- Это еще на что?

- Так, ничего...

- Говори сейчас, маленькая, что случилось?

- У этой дамы наверху нет на...

- Ага! Ладно, возьми, возьми!

- Панна Ванда! - заговорил Дамазий. - Ужели вы не разрешите нам узнать о секрете?

Девочка наклонилась к его уху и шепнула:

- Видите ли, дело в том, что у той дамы нет на лекарство...