Двор Ураганов

Оказавшись на свежем воздухе, мы увидели борющуюся с ветром бухточку, похожую на ту, куда Гиацинт причалил свою шлюпку. Здесь нас ожидала барка под английским флагом и лорд Стерлинг Рейндаст на ее корме. Увидев меня и Эмину вместе с избранницей, за которую он отвечал, вампир застыл от удивления. Его черные глаза перебегали от меня к Джуэл и наоборот, после остановились на увенчанном короной черепе, которую леди держала в белых руках. Агент английского посольства обладал умом быстрым и расчетливым, в чем я не раз убеждалась: ему хватило мгновенья, чтобы понять – его протеже сорвала джекпот. Может, поэтому он позволил погрузиться на барку и нам, Эмине и мне, – избранницам, которые удовлетворятся вторым и третьим местом в сегодняшнем рейтинге.

На борту я избегала взгляда лорда так же тщательно, как глаз сирен, и радовалась нашим заткнутым ушам: отпала необходимость говорить что-либо друг другу. Барка отправилась к «Ураносу», подпрыгивая вверх и вниз на гребнях волн, высоких, как холмы. Если по дороге в грот видимость закрывал плотный туман, то сейчас я отчетливо различала ощетинившиеся шипы на хвостах, покрытых буграми: взбешенные сирены окружили нас. С каждой минутой темнота ночи рассеивалась, широкий просвет неба над Глазом урагана постепенно окрашивался в розовый цвет. Джуэл прекратила пение, обеспокоенная скорым наступлением рассвета. Она, новорожденная Тьмы, цеплялась за Стерлинга, подняв прекрасные растерянные глаза к своему создателю или… любовнику? Я видела несколько ночей назад, как девушка выходила из спальни лорда, и помнила его слова: «нет ничего более интимного, чем ритуал трансмутации».

Барка наконец причалила к «Ураносу», и я вздохнула с облегчением. Шлюпка Гиацинта стояла уже здесь. Вампир не дождался меня, решив, что я утонула? Вероятно, он успел скрыться в своих апартаментах в «Невесте в трауре», потому что его не было видно. Ну что мне за дело до капитана! Широкие улыбки Поппи и Прюданс согрели сердце, и это самое главное.

Янычары поспешили к Эмине, окружили ее заботой, прикрыли прекрасное лицо вуалью. Поппи крепко обняла меня… и вынула восковые пробки из моих ушей.

– Ты – сумасшедшая! – пискнула я, закрыв уши.

Подруга указала на свои – они были освобождены от восковых шариков. С некоторым недоверием я отодвинула руки от ушей и не услышала звуков колдовской песни. Большие Орга́ны тоже молчали, вокруг только свист ветра и шум прилива.

– Утро вот-вот наступит, – сказала Поппи. – Сирены уплыли… и мы тоже уходим.

В самом деле, паруса «Ураноса» надулись. Я повернулась к Клыку Смерти и с удивлением увидела, что туман уже наполовину поглотил его. Уровень моря поднимался, закрывая входы в пещеры, откуда мы только что вышли. Останки неисчислимых жертв сирен еще не успели просохнуть, как снова погружались в воду.

Прюданс поспешила ко мне, ее косы подпрыгивали с обеих сторон заплаканного лица:

– О, моя кузина! Твои покойные родители гордятся тобой! Признаться, я тряслась всю ночь, умоляя небо не светлеть до твоего возвращения.

Я сжала руки хрупкой девушки: она дрожала всем телом, хотя вымокшее от морских брызг платье было на мне.

– Какую реликвию ты принесла? – поинтересовался Зашари. – Англичанка добыла завидный кусок, вряд ли у тебя лучше.

– Дай Диане отдышаться хоть пять минут, Заш, – остановила его Поппи. – Она рисковала жизнью… О, Диана, если бы ты знала, как я счастлива тебя видеть!

Подруга подняла руку к моей щеке, где коготь сирены оставил тонкий след.

– Но ты ранена!

– Ерунда! Простая ссадина! Заживет так же быстро, как в моих венах бежит кровь Короля.

Вытащив два черепа из котомки, я повернулась к Зашари:

– Ты прав, не могу предложить трофей лучше, чем у леди Джуэл. Но без нее я бы сейчас не разговаривала с тобой, а кормила сирен в море.

Я бросила взгляд на девушку, подобранную на злачной улице Лондона и превращенную в графиню. Раньше мне казалось, что Стерлинг трансмутировал Джуэл из-за ее красоты, способной соблазнить Бледного Фебюса. Теперь было очевидно: причина таилась в голосе англичанки – в этом мистическом, волшебном пении, которому я обязана жизнью.

– У тебя два черепа, – заметил Зашари. – Даже если они не так красивы, как у Джуэл, может, Бледный Фебюс оценит количество, а не качество.

– Мне принадлежит лишь один из них, второй – Эмины.

– Ей? – прорычал оруженосец, нахмурив брови. Он все еще помнил недавнюю стычку с турчанкой. – Она вернулась покалеченной и с пустыми руками. Оставь себе оба, Диана.

– Это несправедливо. На Клыке Смерти мы с Эминой объединились. Ни одна из нас не дожила бы до сегодняшнего утра, и ни одна из нас не будет проигравшей сегодня: Кармен сложила оружие. Рубином, подаренным ей Фебюсом, сирены скоро украсят череп кубинки, ну а я дождусь нового подвига, чтобы на равных столкнуться с османкой.

Зашари не отступал:

– Отказ от шанса одержать победу в этом поединке, только чтобы соблюсти пакт с какой-то ренегатой[135], будет считаться изменой! – Юноша подошел ко мне ближе и шепнул на ухо: – Я могу донести на тебя Королю…