Двор Ураганов

– Хм… если все существа – рецепты, а я макарон[170], то чем же будешь ты? Склоняюсь к jelly[171] с ментолом. Достаточно гибкий, чтобы проникнуть в каждый уголок, и в то же время дипломатично растворяющийся и леденяще-ироничный. Прости меня за скудное сравнение, но английское кулинарное искусство – не самое известное в мире.

– Очень французский предрассудок.

– Требую доказать обратное!

Мое сердце колотилось от переполнявших эмоций. Как это возможно испытывать сумасшедшую радость сегодня, когда еще вчера переживала муки ада? Я могла бы часами острить со Стерлингом, позабыв о спящем Зашари, Франсуазе с кляпом, сиренах, наблюдающих за нами. Только один вопрос не давал мне покоя, мешая полностью насладиться волшебной нежностью момента.

– Ты не единственный, кто утверждает, что у меня необычный вкус.

Почувствовав укол ревности, Рейндаст выпятил исхудавшую грудь:

– Другой вампир тебе сказал об этом? Этот де Мортанж, наверное?

– Нет, поверь мне. Дегустатор, о котором я говорю, вовсе не твой соперник. Ужасный упырь лизнул мою кожу в катакомбах Парижа. – Я поколебалась, прежде чем добавить: – Я слышала их беседу… они поняли меня, когда я обратилась к ним. Я так думаю.

– Ты называешь неясное рычание упырей их языком? – фыркнул Стерлинг. – Как ты его поняла? С помощью какого заклинания?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Возможно, «Глоток Короля» проявил во мне этот темный дар.

– И поэтому в бреду ты требовала от сирен подать тебе настойку… Надеялась, что они поймут тебя, как те упыри. Но этот вид нечисти совсем другой.

– Не уверена. Помнишь, когда ты упал в воду, я попросила сирену вынести тебя, она послушалась.

– Она бы это сделала в любом случае. Эти существа хотят сохранить нам жизнь, всем четверым, это очевидно, даже если причина нам неизвестна.

– Что касается «Глотка Короля», есть еще одна вещь, о которой я тебе не сказала… С тех пор как пригубила его, мне снятся вещие сны, по крайней мере раньше, пока их не сменили леденящие душу кошмары, где мои родители терзают меня, говорят обо мне не как о ребенке, а как о неудавшемся эксперименте.

Я умолкла, чувствуя, как к горлу подступил комок. Я только что поделилась со Стерлингом откровениями, о которых никому никогда не рассказывала. Худой силуэт лорда, высившийся на скале, напоминал пугало, которыми крестьяне Оверни отпугивали скворцов.

– Родители были алхимиками, но я ничего не знаю об их тайной службе в рядах Фронды. Что, если они пытались экспериментировать оккультным искусством со своей собственной дочерью? Чтобы сделать из меня… – я споткнулась на слове, которое в моем кошмаре употребил отец, – монстра?

– Не говори глупостей, – проворчал Стерлинг. – Каким монстром ты бы стала?

– Таким, как Бледный Фебюс. Его отражение в зеркале призрачное. В кошмарах я видела такое же у себя-младенца.

– Ты сама сказала, то были кошмары. Я десятки раз видел твое отражение в зеркалах, оно одно из самых прекрасных. Поверь, ничего общего с этим свихнувшимся Фебюсом у тебя нет.

Речи Стерлинга успокоили. Он настолько верил в меня, что внушал эту веру и мне.

В этот момент за моей спиной раздался рык. Проснулся Зашари. Он снял рубашку, чтобы надеть на голое тело кожаный нагрудник, больше подходящий для влажного климата грота. Юноша потянулся, зевая, вытягивая голые руки. В отличие от Стерлинга, который угасал в течение нескольких недель без еды, Заш сохранил и даже развил мускулатуру: упражнения принесли плоды.

– Жанна? – луизианец еще раз протер глаза, глядя на меня. – Ты… ты исцелилась?

– Думаю, да.

Широкая улыбка озарила лицо смертного:

– Как я счастлив!

– И я тоже, за то, что судьба подарила мне таких товарищей по несчастью. – Я взглядом обняла Зашари и Стерлинга, смуглого воина и бледного вампира. – Теперь, возродившись заново, обещаю быть на высоте. Мы найдем способ выбраться из этого грота, обещаю.

Мы чуть не позабыли об еще одном члене нашей странной четверки: Франсуазе дез Эскай. Девушка изгибалась всем телом на камне, пытаясь освободиться от пут водорослей. После нескольких недель неподвижности она внезапно захотела свободы, лихорадочно спеша…

– Возможно, твоей компаньонке здесь нравится и идея о скором уходе ее расстроила? – предположил Стерлинг.

– Или, наоборот, хочет сказать, что час прощания настал! – воскликнула я.

Я указала на край грота, туда, где бурлила вода. Удлиненные тени сирен таинственным образом сгрудились в углу, словно стая акул, привлеченная мясной тушей. Через несколько секунд нечисть исчезла в глубинах. Подступы к нашим скалам, в течение нескольких недель окруженные неустанной стражей, впервые оказались свободны.

– Пора! – выкрикнула я.

23 Объятия

Впервые за прошедший месяц я окунулась в воду. Море показалось теплее, чем помнилось, а может, и потому, что я восстановила силы. Зашари и Стерлинг нырнули сразу же после моего сигнала. На нас троих была одна цель – конец грота в противоположной стороне от той, где исчезли сирены. Там, у крутого обрыва, скрывался темный вход, через который тридцать три ночи подряд лились звуки таинственной сонаты.

Это наша лазейка!