Дверь в преисподнюю

– Эдуард Фридрихович, а вы не могли бы показать нам еще кое-кого? -попросил барон, поняв, что из препирательств Длиннорукого и Петровича трудно будет выудить что-то по делу. – Речь идет об одной девушке, утверждающей, что она – княжна Марфа…

– А как ее зфать на самом деле? – перебил колдун.

– Увы, не знаю, – развел руками Альберт.

– Ну, тогда ничего не будет получиться, – вздохнул Херклафф.

– В таком случае покажите нам настоящую княжну Марфу, – решился Альберт. – Это-то, надеюсь, у вас получится?

– О, я, я, натюрлих, – осклабился людоед, – только фройляйн Марфа уже давно ква-ква на гроссе болото!

– А все-таки покажите, – настаивал барон. – Так, для успокоения совести.

– А, ну понятно. – Херклафф «нажал кнопку», и бранящиеся Длиннорукий и Петрович исчезли. – Либе голден аппель, битте, покажи нам фройляйн ква-ква… пардон, фройляйн Марфа!

Яблочко покатилось, и вскоре на тарелочке появилось изображение девушки, мирно спящей на широкой кровати.

– А это не может быть ошибкой? – упавшим голосом пролепетал Альберт.

– Нет, – уверенно заявил Херклафф. – Я могу ошибайться, но колдовский инвентар – нихт!

– Значит, это все-таки правда, – зло проговорил барон Альберт, – и она не самозванка.

– О чем ты? – чуть удивился воевода.

– О давешних донесениях Длиннорукого. Кто-то из его людей подслушал беседу этой девушки с Виктором – она рассказывала, что некий Иван-царевич выпустил из лука золотую стрелу, которая прилетела прямо к лягушке, потом он ее поцеловал, и лягушка превратилась в княжну Марфу. Тогда я не придал этому донесению должного внимания, хотя и поручил Анне Сергеевне, гм, ну, ты знаешь…

– Это не есть хороший орднунг, – озабоченно покачал головой Херклафф. – Фройляйн Марфа должна прыгать на болото, а не дрыхнуть на кровать.

– Ничего, недолго ей там дрыхнуть, – проворчал Альберт. – Уж на этот раз Анна Сергеевна не промахнется…

– Постой, барон, – встрял в беседу воевода Селифан, – ты сказывал про золотую стрелу. А Петрович тоже что-то говорил о каком-то человеке, у которого он хотел украсть золотые стрелы. Уж не…

– Конечно, это он! – в сердцах стукнул по столу Альберт. -Иван-царевич! Как же его звать-то? – Барон вынул из стола целый ворох донесений и тут же нашел нужное. – Иван-царевич, он же Иван Покровский.

– Как? Как вы сказаль?! – неожиданно вскричал Херклафф.

– Иван Покровский, – ответил Альберт, подивившись такому всплеску чувств у всегда спокойного и ровного господина Херклаффа. – А что?

– А, нет, ничего, – столь же быстро успокоился людоед. – Если я вам больше не есть нужен, то позвольте мне отойти на покой.

– Да, разумеется, спасибо вам за помощь, – вздохнул Альберт, -спокойной ночи.

– Всегда к услугам, – церемонно поклонился Херклафф и исчез за дверью.

– А все Анна Сергеевна! – дал волю чувствам барон, оставшись наедине с воеводой. – Убрала бы вовремя этого Ивана-царевича, так все было бы в порядке! Но если и с Марфой не справится – с дерьмом съем!

– Ну а теперь-то я могу идти? – попросил воевода. – Уж больно спать хочется.

– Иди, – отпустил его барон. Опасаясь, как бы тот не передумал, Селифан вскочил с места и следом за Херклаффом исчез за дверью. А Альберт вперил неподвижный взор в чудо-тарелочку, где все так же сладко почивала княжна.

x x x

Виктор с Марфой шли по узкой тропинке, отделяющей перелесок от широкого поля высокой колосящейся ржи, которая под дуновением ветерка тихо звенела, будто пела. Отломив колосок, Виктор попробовал на вкус зернышко, и оно показалось ему слаще меда.

– В нынешнем году, Марфа Ярославна, мы впервые не только обеспечим себя хлебом, но и сможем продавать его соседям, – с гордостью сказал Виктор, окинув взором поле, на другом конце которого вовсю шла жатва.

– Поздравляю вас, Ваше Высочество, – весело откликнулась княжна. -Даже не пойму, как у вас все получается.

– Ну, далеко не все, – возразил Виктор, – и не сразу. Главное -начать, сдвинуть с места лежачий камень косности и застоя, и тогда все пойдет как по маслу. Кстати, о масле. Раньше наши подданные даже и не знали, что это такое, даже молоко пили только по большим праздникам. А едва я начал осушать болота и на их месте заводить пастбища, то и молоко появилось, а кое-кто и сметану с маслом сбивать начал. И люди стали здоровее. Да вы сами поглядите.

За разговором Виктор и Марфа не заметили, как тропинка завернула в перелесок и вскоре вывела к зеленому лугу, на котором паслись тучные буренки. В сторонке щипали траву несколько коз.

– Лепота! – вырвалось у Виктора. – А видали бы вы, княжна, что тут творилось раньше!

– Видела, – тихо промолвила Марфа. – Я тут жила. Двести лет.

– Ну, будет вам вспоминать былое, – с легкой досадой откликнулся Виктор. – Забудьте это, как дурной сон. Глядите в будущее, а не в прошлое! Вам достаточно сказать одно слово – и все это будет ваше.

– Вы знаете, Ваше Высочество, что это невозможно, – покачала головой Марфа. – Слишком многое стоит между нами.

Виктор зашагал быстрее, так что его спутница едва за ним поспевала.