Дверь в преисподнюю

Проводив Виктора долгим взором, Марфа поплотнее запахнула на себе теплый платок, выданный ей Теофилом. Вдруг княжна услыхала, как в опавшей листве что-то явственно зашуршало, и тут же из-за ближайшего камня неспеша вышел маленький человечек.

– Домовой! – радостно вскрикнула Марфа.

– Кузьма Иваныч, – степенно представился домовой.

– A у нас в усадьбе тоже был домовой, – вздохнула княжна. Господи, как же его звали-то? Нафаня, кажется.

– A, так он же мой давний приятель, – обрадовался Кузька. – Когда вурдалаки пришли, так едва Нафаня успел ноги унести. И где он теперь – бог весть… – Домовой горестно вздохнул. – Но помню, очень уж он о тебе сокрушался, говорил, мол, какая чудная княжна была, а пропала безо всякой вести…

– Постой, Кузьма, – перебила Марфа, – какая еще княжна? Ты меня, видать, с кем-то перепутал. Я не княжна, а графиня.

– Да-да, конечно же, – хитро прищурился Кузька, – графиня Заморская.

– Загорская.

– Тем паче. Да только тут уже кое-кому ведомо, что ты за графиня такая.

– Виктор?

– Кабы Виктор! И князь Длиннорукий знает, и разбойник Петрович. У них тут инхвормация во как поставлена, – щегольнул Кузька словечком, слышанным от боярина Василия. – Так что беречься тебе надобно! Ну, я тебя упрежу, коли что. – Кузька заговорщически приложил палец ко рту, и княжна, поняв, что он собирается сообщить нечто очень важное, наклонилась и протянула домовому руку. Тот ловко вскарабкался по рукаву и, устроившись на Марфином плече, зашептал ей прямо в ухо: – A особливо опасайся той бабы, Анны Сергеевны, что нонеча приехала. От нее любой гадости только и жди!.. Ну все, мне пора.

Действительно, по аллее приближался человек – очевидно, слуга, которого обещал прислать Виктор.

– Погоди, Кузьма, а как мне тебя найти? – удержала домового Марфа.

– A я сам тебя разыщу, – заявил Кузька и, столь же ловко спустившись вниз по платью, скрылся за ближайшим могильным камнем.

x x x

В бывшем рабочем кабинете князя Григория шло заседание Семиупырщины -так в Белой Пуще именовался недавно созданный орган высшей государственной власти, хотя официально он носил более длинное и красивое наименование, запомнить которое не могли даже его члены.

Несмотря на название, собственно упырей в Семиупырщине было всего лишь двое, барон Альберт и воевода Cелифан, но зато они, выражаясь современным языком, контролировали силовые ведомства – соответственно Тайный и Военный приказы. Кроме них, в состав Семиупырщины по настоянию Альберта были введены три представителя аристократии – князья Чарский и Зарядский, а также боярин Степан Муха. Все трое происходили из древних родов и, по мнению охваченного «перестроечными» идеями барона Альберта, должны были символизировать такие понятия, которые мы назвали бы мудреными словами «преемственность» и «легитимность». Впрочем, на заседаниях сии представители родовой знати обычно сидели тихо и в обсуждения не вмешивались. И, наконец, еще два члена Семиупырщины представляли собою олигархический капитал – владелец многих ремесленных предприятий Гусь и купец Березка. Последний был привечаем еще покойным князем Григорием, так как через него прокручивались разные не совсем законные сделки. Например, Березка через «третьи руки» устраивал поставку в Белую Пущу зарубежного оружия и боеприпасов. Разумеется, все знали о его темных делишках, но за руку поймать не могли. A может, и не особенно хотели.

Всякий раз, созывая Семиупырщину, Альберт приставлял к громоздкому столу князя Григория несколько столов поменьше, и вместе они образовывали букву "Т", во главе которой восседал барон, а вдоль меньших столов -остальные члены и приглашенные лица.

На сей раз Альберт казался весьма озабоченным.

– Господа, положение более чем серьезное, – говорил он, строго поглядывая на своих коллег. – Вражеские силы никак не хотят оставить нас в покое и постоянно испытывают на прочность. Поэтому наш святой долг – еще крепче сплотить ряды и дать должный отпор неприятелю.

Его соратники не особенно понимали, к чему барон клонит, однако на всякий случай согласно кивали.

Почувствовав, что необходимый настрой создан, Альберт перешел к делу:

– Когда злодеи извели нашего дорогого и любимого князя Григория, то ясно было, что на этом они не остановятся. И теперь подтверждаются самые худшие предчувствия. Нашим врагам недостаточно того, что мы пошли на самые решительные перемены, открыли храмы и понемногу вводим базарное хозяйствование. Им нужна власть. A наша задача – не допустить этого. И не потому что власть так уж нужна нам самим, а лишь для того чтобы не позволить им ввергнуть Белую Пущу в пропасть. Как стало известно, уже объявилась самозванка, утверждающая, что она – княжна Марфа. И если даже мы найдем способ от нее избавиться, то и это не решит вопроса, так как появятся другие… Гробослав!

– Слушаю! – вскочил Гробослав. Он не входил в состав Cемиупырщины, но был приглашен как ответственный за погребение Марфиных костей.

– Ну, решили вы, где хоронить? – спросил Альберт.