Две зари

– Когда он вернется с лова… – Эльга помедлила, собираясь с мыслями, – я предложу ему и грекам такой уговор: он отдает варягов на Крит, а Роман за это обещает молчать, когда Святша будет щипать хазарских данников. Разве плохо? Мы выиграем куда больше, чем потеряем. Этот поход на угличей и так много чести не сулит. А вот свобода воевать на границах каганата стоит угличанских даней за все двадцать лет. Разве не так? И разве не этого он хочет?

Мистина не ответил, постукивая рукоятью ножа по столу. В его глубоко посаженных серых глазах отражались сосредоточенность и просветленность – как бывало, когда он нападал на хорошую мысль.

– На Крит, значит… – пробормотал он. – Может статься, мы и сумеем их туда отправить. Но вот что получится… – Он отложил нож, встал и медленно прошелся по избе, двигая для разминки правым плечом; Эльга давно привыкла видеть это движение и каждый раз невольно улыбалась. – Допустим, у них все сладится на Крите, они покончат с сарацинами на Критском море и смогут свободнее распоряжаться своими силами. А Святослав, допустим, с помощью Перуна завладеет радимичами, вятичами, булгарами и выйдет к каганату. Допустим, он достигнет Боспора Киммерийского, а там уже земли, которые греки считают своими. Ты ведь знаешь – если какие-то земли когда-то принадлежали им, они от них уже не откажутся. Корчев когда-то был греческим, Самкрай тоже, и они мирятся с тем, что там хазары, только по необходимости. Эти земли они нам не уступят так легко, как радимичей и вятичей. Значит, если все добьются того, чего хотят, это неминуемо приведет нас с греками к столкновению в Восточной Таврии. Каганат – противник и им, и нам. Но союзниками мы будем только до тех пор, пока один из нас не выйдет к его границам. А тогда второй немедленно станет союзником кагана, понимаешь?

– И ты думаешь, это будут греки?

– Не знаю. Я не вещун. Но получится опять так, как было у Хельги Красного с греками и Песахом. Что василевс, что каган пытаются использовать нас против другого, а если меч русов вдруг проявляет собственную волю, дружба кончается, и нам приходится менять союзника.

Эльга помолчала, мысленно следуя по цепочке назад и отыскивая то место, достичь которого можно без опасности такой войны. Дико было думать о новой войне с греками, которые только что подарили ей чудо. Но царство Божие – на небе, а здесь на земле властвуют совсем иные силы и стремления. И как отец Ставракий открывал ей первое, так Мистина воплощал в ее глазах второе – куда более знакомое и привычное.

– Но это не мешает нам стремиться к власти над хазарскими данниками, – заметила она. – Их мы можем захватить без столкновения с греками. А там…

– Ввяжемся в драку, а там поглядим? Тогда уже нужно будет суметь вовремя остановиться. А это, когда все получается, очень трудно. Я знаю.

– До этого еще далеко. Но дружба Романа облегчит нам первые шаги, а для этой дружбы лучше отдать ему варягов. Если бы только Святша согласился! – Эльга всплеснула руками. – Господи, вразуми его!

Мистина выразительно посмотрел на нее и помолчал.

– За вашего Господа я не ручаюсь… Но кое-кто пониже, я думаю, нашего князя вразумит…

Эльга подошла к нему вплотную и положила руки ему на грудь. Мистина накрыл их своими. И снова пришло к ней чувство мира – пока он рядом, она закрыта от всех бурь.

– Пойдем отдохнем, – Мистина кивнул ей в сторону спального покоя. – Могут нам дать немного тишины, хотя бы пока князь не вернулся…

– И больше никого не убили… – подхватила Эльга.

– Ну или нам еще об этом не донесли… Девки, – Мистина глянул на Совку и Малушу, – упредите во дворе, что, если сейчас епископ от Оттона прискачет, пусть обождет.

* * *

Адальберт приветствует возлюбленную сестру во Христе Бертруду