Две зари

А Эльга, увидев Пестрянку, сразу поняла: та приехала по делу. Они родились в близком соседстве и знали друг друга почти всю жизнь, но близкой дружбы между ними не сложилось – ни в родных краях, ни в Киеве, куда обе попали после замужества. Пестрянку, жену сперва одного, а потом другого брата Эльги, та называла «дважды невесткой»; как мать двоих Эльгиных братаничей, Вальги и Торлейва, Пестрянка могла являться к ней без приглашения. Но, гордая и довольно замкнутая, осознающая свое обособленное положение среди киевской нарочитой чади, вдова Хельги Красного приезжала не так часто – только по особым случаям.

– Мой сын жениться хочет, – заговорила Пестрянка, когда уже можно было перейти к делу.

– Вот как! – Эльга широко раскрыла глаза от удивления.

Она ничего об этом не знала. А казалось бы, княгиня, часто видя Торлейва, приметила бы у него такую склонность.

– И кого же хотите взять?

– Я по этому делу к тебе и пришла. – Пестрянка еще раз оглядела избу, хотя уже сделала это, едва ступив за порог. – Наша невеста… у тебя в доме.

– Ой, нет! – Эльга захохотала. – Моя невеста еще молода! – Она обняла Браню, прильнувшую к ней; девочка тоже озорно засмеялась. – Мы еще плахту не надели. Мою невесту ждать – парень поседеет.

Пока еще у Эльги не имелось на примете женихов для дочери: Оттон женат, Роман женат, да и стары они для этой девочки. Что же касается всякого княжья, под рукой Киева сущего, то они либо и так родня, либо платят дань, и поэтому в родню не годятся.

– Я не про эту. – Пестрянка мельком улыбнулась девочке, но глаза ее не улыбались.

Теперь Эльга разглядела, что ее гостья встревожена и вовсе не так весела, как обычно бывают вдовые матери, взявшиеся за долгожданное дело – женитьбу единственного сына.

– Так другой у меня нет. – Эльга тоже перестала улыбаться. Мельком ей вспомнилась недавняя свадьба Обещаны. – Таль хорошую раздали, что остались девки, те стары для него. Я думала, из больших бояр к кому свататься с тобой пойдем… Ты знаешь, как я Тови люблю. Как своего. Кого хочешь я ему достану, хоть звезду рассветную. Но кто…

– Малуша, – прямо сказала Пестрянка.

– Малуша? – Эльга чуть не задохнулась от изумления, как если бы кто посватался к ее серой кошке.

Про Малушу она забыла. Совсем недавно она поняла, что дочь Предславы – уже не дитя. Но в глазах Эльги любой брак Малуши вел к таким трудностям и угрозам, что она предпочла вовсе отказаться от мысли об этом. В Малуше она видела свою служанку, та была словно частью дома, так же не предназначенной для перехода в другой дом, как матица под кровлей.

– Я знаю, она рабыня, – продолжала Пестрянка. – Но ключ к ней не цепью железной прикован. Ты ведь можешь ей волю дать. Отпусти ее за Тови. Ты знаешь нас… мы не враги тебе.

– Но зачем… тебе это нужно? – Ошарашенная этой мыслью, Эльга пыталась быстро осознать все возможные последствия такого брака.

– Ты знаешь, каков наш род… то есть род Тови. По отцу он княжьего рода. И ему нужна знатная невеста. Но земель своих у нас нет, не было и не будет… пока он не вернется туда, где погиб Хельги. Едва ли я решилась бы твою дочь сватать, – Пестрянка снова мельком улыбнулась Бране, – даже будь она уже девой в возрасте. Такая невеста для нас дороговата. Но Малуша… подешевле будет. За ней ведь только и богатства, что княжеская кровь. Если она станет моей невесткой, мои внуки получат очень знатную мать. Внуки и правнуки мои гордиться будут, что происходят от моравских князей, полянских князей, древлянских князей, от конунгов Хольмгарда… Но ты ведь не ждешь, что Тови или даже его дети вздумают на какой-нибудь стол моститься…

– Погоди… – Эльга подняла руку, потом обернулась к Бране. – А ну-ка, скажи нам: Торлейву и Малуше можно жениться? Они друг другу не слишком близкая родня?

Браня приняла важный вид и выставила перед собой обе руки с растопыренными пальцами. Она любила расспрашивать мать обо всех предках и родичах и поэтому хорошо знала родовое древо во всех его направлениях.

– Малуша, – правой рукой она загнула один палец на левой, – Предслава, Олег Предславич, Венцеслава Олеговна, Олег Вещий, – это пять. – Она тряхнула кулаком. – Потом Асмунд-дед.

Разжала пальцы на левой руке и перевела взгляд на правую.

– Торлейв, Хельги, Вальгард – это три. Потом опять Асмунд-дед. – Браня показала два «лишних» пальца, оставшихся незагнутыми. – Пять и три – это восемь. Им можно жениться, – объявила девочка, будто норна, с важностью глядя на мать и тетку.

– Восемь колен, – кивнула Эльга. – Да, это можно. Но…