Две твердыни

— Возьми мой, о любимый Повелитель! — послышался звонкий голос. — Он всегда служил только тебе!

Два воина взбежали на террасу и встали на второй ступеньке лестницы. Один из них Эомер. На нем не было ни лат, ни шлема, но в руке он держал обнаженный меч. Он преклонил колени и протянул меч Королю рукоятью вперед.

— Как это понимать? — сурово спросил Феоден.

Он обращался к Эомеру, а остальные с удивлением смотрели на него, не узнавая, таким он стал высоким, прямым и гордым. Куда девался согбенный старец, которого совсем недавно видели только в кресле или тяжело опирающимся на палку?

— Это я виноват, — ответил, дрожа, Гама. — Я понял, что Эомер прощен и свободен. Я совершил ошибку от радости, решив, что раз он полководец, то надо вернуть ему меч, о чем он и сам просил.

— Просил, чтобы положить его к твоим ногам, мой Король! — сказал Эомер.

Некоторое время стояла тишина. Феоден смотрел сверху вниз на коленопреклоненного воина. Никто не двигался.

— Возьми меч, Король! — сказал Гэндальф.

Феоден медленно протянул руку. Когда его пальцы коснулись рукояти, окружающим показалось, что они видят, как новой силой наливаются узловатые руки. Вдруг Король поднял меч над головой и стал его быстро вращать, так что искры посыпались. Громко крикнул зычным голосом, и над холмом разнесся призыв:

В бой, конница Феодена!
Ждут кровавые подвиги, —
     Тьма на востоке!
Седлайте коней, пусть звучат рога!
Вперед, племя Эорла!

Гвардейцы, решив, что Король их зовет, подскочили к нему, с удивлением посмотрели на него и, все, как один, вынув из ножен мечи, опустили их остриями к его ногам.

— Веди нас! — раздался их дружный крик.

— Весту Феоден Хал! — воскликнул Эомер. — Какая радость видеть тебя снова в полной силе, Повелитель! Теперь никто не скажет, что Гэндальф приносит одни несчастья!

— Возьми свой меч, Эомер, сын сестры моей! — сказал Король. — А ты, Гама, найди мой. Я дал его на сохранение Гриме. Приведи его сюда. Гэндальф, ты обещал мне совет, если я захочу его принять. Какой совет ты мне дашь?

— Ты его уже принял, — ответил Гэндальф, — раз по-прежнему доверяешь Эомеру, а не тому презренному лжецу. Ты отбросил печаль и страх. Ты решил действовать. Отправь немедленно на запад всех мужей, умеющих сидеть на коне, как советовал тебе Эомер. Пока не поздно, надо предотвратить угрозу со стороны Сарумана. Если этого не сделать, мы погибнем. Если нам это удастся, займемся следующим делом. Всех, кто останется, женщин, детей и стариков, поскорее отправь в укрепленные горные убежища. Пусть беженцы не берут с собой ничего лишнего, дело идет не о богатстве, а о жизни и смерти.

— Совет хорош, — сказал Феоден. — Огласите мой приказ: пусть люди собираются в путь… А вы, мои гости… Правду говоришь, Гэндальф, негостеприимен стал мой Двор. Вы ехали всю ночь, а сейчас уже полдень. Вы устали, вы голодны. Пусть гостям немедленно приготовят покои, им надо поспать и поесть!

— Нет, Король! — сказал Арагорн. — Нам сейчас не время отдыхать. Воины Рохана садятся на коней, с ними будут наш топор, наш лук, наш меч. Не затем принесли мы с собой оружие, чтобы праздно лежало оно под стеной твоего Дома, Властитель Рубежного Края. Я обещал Эомеру, что наши мечи покинут ножны в одном бою.

— Значит, у нас есть надежда на победу! — воскликнул Эомер.

— Надежда есть, — ответил Гэндальф. — Но Исенгард силен. Подходят и другие беды. Не трать времени, Феоден, как только мы выступим, сразу веди своих подданных в Дунгарское Укрытие, в горы.

— Нет, Гэндальф! — ответил Король. — Ты, наверное, сам не знаешь силы совершенного тобой исцеления. Будет иначе. Я пойду во главе своих воинов и погибну в бою, если так суждено, тогда спокойным будет мой вечный сон.

— И даже если Рохан потерпит поражение, песни прославят его, — сказал Арагорн.

Вооруженные воины, стоявшие на холме, застучали мечами о щиты и закричали:

— Король с нами! Вперед, дети Эорла!

— Но народ нельзя оставить без вождя и без защиты, — сказал Гэндальф.

— Я подумал о выборе наместника до того, как мы выступим, — ответил Феоден. — Вон идет мой советник.

Из Дворца вышел Гама, а за ним, съежившись между двумя воинами, Причмок, еще более, чем обычно, бледный. Выйдя на свет, он заморгал и зажмурил глаза. Гама опустился на одно колено и подал Феодену длинный меч в ножнах, окованных золотом и украшенных зелеными камнями.

— Вот, о Король, твой старый меч Харгрим, — сказал он. — Я нашел его в сундуке Гримы. Он не хотел давать мне ключи. Там, кроме этого, нашлись вещи, которые пропадали у твоих придворных.

— Поклеп! — заныл Причмок. — Король сам отдал мне меч на хранение.

— А теперь сам беру его назад, — сказал Феоден. — Тебе это не нравится?

— Это твое оружие, о Король! — ответил Причмок. — Я пекусь о тебе и твоих делах. Но не переоцени своих сил. Пусть кто-нибудь другой развлекает незваных гостей. Сейчас обед подадут. Не изволишь ли сесть за стол?