Две твердыни

— А сейчас прошу к столу, — сказал Феоден. — Прежде всего надо хоть немного поесть.

Все вернулись во дворец. Снизу уже слышались голоса герольдов и звуки боевых рогов. Король повелел выступать, как только подойдут вооруженные бойцы из города и из ближайших селений.

За королевский стол сели четыре гостя и Эомер, а прислуживала Королю его племянница Эовина. Ели и пили быстро. Феоден расспрашивал Гэндальфа о Сарумане, остальные молча слушали.

— Кто знает, когда началась измена! — говорил маг. — Саруман не всегда был злым. Без сомнения, было время, когда он был искренним другом Рохана и даже потом, когда сердце его остыло, помогал вам, потому что считал вас полезными. Но уже много лет он замышляет твою гибель и тайно собирает силы. Причмок все эти годы был его шпионом, и в Исенгарде знали обо всем, что у вас происходило. Причмок все время нашептывал тебе советы, отравлял тебе мысли, студил сердце, ослаблял тело. Друзья твои это видели, но ничего не могли сделать, потому что он, как змея, завладел твоей волей.

Когда я бежал из Ортханка и предостерег тебя, маска была сорвана; во всяком случае, те, кто хотел знать правду, увидели его истинный облик. Игра Причмока стала рискованной. Он пытался постоянно удерживать тебя от дел, не допускать единения всех сил в Рохане, скрыть новости. Он был ловок: усыплял бдительность или сеял страх, в зависимости от того, с кем имел дело. Помнишь, как он упрямо настаивал на том, чтобы ни одного воина не освобождать от большой охоты на диких гусей на севере, когда появилась угроза с запада? Он требовал, чтобы Эомеру запретили преследование рыщущих по степи орков. Если бы Эомер не нарушил приказа Причмока, произнесенного устами Короля, большая банда орков спокойно дошла бы до Исенгарда со своей бесценной добычей. Правда, добыча была не совсем та, которую Саруман всеми силами старается захватить, но все-таки это были двое из нашего Отряда, посвященные в тайну, о которой я даже тебе, Королю, не могу рассказать открыто. Тайна эта прямо связана с нашей последней надеждой. Страшна даже мысль о том, какие муки ожидали наших друзей, какие сведения вырвал бы у них Саруман и какую гибель это бы нам принесло!

— Сейчас я очень благодарен Эомеру, — сказал Феоден. — У него верное сердце, хотя строптивый нрав.

— Знай, Король, что у правды может быть искаженный облик, если смотреть на нее затуманенными глазами, — заметил маг.

— Мои глаза застилала слепота, — сказал Феоден. — Ты пришел вовремя. Я хочу одарить тебя, прежде чем мы выступим. Выбери себе все, что хочешь. Все мое — твое. Одного только не отдам — меча своих предков.

— Вовремя ли мы пришли, покажет время, — ответил Гэндальф. — А что касается дара, Король, то я выбираю то, что мне сейчас необходимо: быстрого и верного коня. Отдай мне Серосвета. Пока я его брал только на время, в долг, если можно так сказать. Сейчас я поеду на нем в опасный Поход, брошу серебро против черни. Я бы не хотел рисковать тем, что мне не принадлежит. Кроме того, мы с этим конем уже связаны дружбой.

— Хорош твой выбор, — сказал Феоден. — Охотно дарю его тебе. Это ценный дар. Другого такого коня на свете нет. В нем — кровь великолепных скакунов прошлого. Таких больше не будет. Но, кроме этого, прошу тебя, Гэндальф, и всех остальных гостей выбрать себе все, что надо, из моей оружейни. Мечи вам не нужны, но у нас найдутся шлемы и латы тонкой работы, которые мои предки получили от Властителей Гондора. Выбирайте, и пусть эти доспехи служат вам верно!

Тут же служители принесли из оружейной сокровищницы блестящие латы и помогли их надеть Арагорну и Леголасу. Друзья также получили шлемы и круглые щиты с золотыми шишаками, украшенными зелеными, красными и белыми камнями. Гэндальф лат нe взял, а Гимли они были не нужны, даже если бы в Эдорасе что-нибудь нашлось на его рост, потому что напрасно было среди человеческих доспехов искать кольчугу крепче, чем чешуйчатый панцирь, выкованный гномами в подземельях Одинокой Горы на севере. Он выбрал себе только кожаный шишак с железными полосами, хорошо сидевший на его круглой голове, и небольшой щит. На щите был нарисован белый конь в галопе на зеленом поле — герб рода Эорла.

— Пусть он надежно хранит тебя в бою! — сказал Феоден. — Этот щит сделали для меня еще при жизни Короля Фингла, когда я был мальчиком.

Гимли низко поклонился.

— Я с гордостью буду носить твой герб на щите, — ответил он и тут же добавил: — Коня лучше нести, чем на нем сидеть. Я бы хотел биться в пешем бою. Может быть, еще будет битва, где кони не понадобятся.

— Очень может быть! — ответил Феоден.

Король встал. Подошла Эовина с полным кубком вина.

— Ферту Феоден Хал! — произнесла она. — Прими этот кубок и выпей за удачный поход! Будь счастлив в пути и возвращайся в добром здравии!

Когда Феоден отпил из кубка, королевна по очереди обнесла им всех гостей. Перед Арагорном она задержалась и подняла на него ясный взгляд. Арагорн с улыбкой смотрел на ее красивое лицо. Принимая кубок, он дотронулся до ее руки и почувствовал, как вздрогнули ее пальцы.