Две Дианы

— Пекуа, милорд, — сказал Жан, в смущении теребя в руках свою шапку, — Пекуа политикой не занимаются, вот что я хотел сказать. Англичане ли они, французы ли, только бы иметь им там наковальню, а здесь — ткацкий станок, чтобы можно было кормиться, и Пекуа довольны.

— Как знать, — благожелательно заметил лорд Грей, — а может, вы откроете ткацкую мастерскую в Кале, станете тоже подданным королевы Марии, и обе ветви рода Пекуа наконец воссоединятся после стольких лет.

— А что ж, очень может быть, — добродушно проворчал Жан Пекуа.

Габриэль ушам своим не верил. Доблестный горожанин, так храбро оборонявший свой город, вдруг преспокойно заговорил о переходе в английское подданство! Словно для него это было то же самое, что переменить белье. Но Жан подмигнул ему, дав понять, что здесь кроется какая-то тайна.

Вскоре лорд Грей распростился с обоими.

— Завтра мы отправимся вместе в Кале, — сказал он им. — Вы можете заняться теперь сборами в дорогу и попрощаться с городом. Я отпускаю вас на честное слово. К тому же, — добавил он со свойственной ему чуткостью, — о вас будет сообщено страже у ворот, да и вообще никого из города не выпускают без пропуска коменданта.

Габриэль молча поклонился и вышел из дома вместе с Жаном Пекуа.

— Что вы затеяли, друг мой? — спросил он ткача по дороге. — Неужели вы не можете сразу откупиться какой-то там сотней экю? Отчего вам так понадобилась поездка в Кале? У вас и в самом деле есть родственник-оружейник? Почему вы так странно себя повели?

— Тссс! — ответил с таинственным видом Жан Пекуа. — Вы можете положиться на своего оруженосца?

— Я за него ручаюсь. Ему подчас изменяет память, и у него бывают этакие завихрения, но человек он верный.

— Хорошо, — сказал Пекуа. — Не посылайте его в Париж за выкупом сразу же из Сен-Кантена. Возьмем его с собой в Кале и оттуда пошлем в Париж. Нам потребуется его помощь.

— Но что же, в конце концов, означают все эти предосторожности? — спросил Габриэль. — У вас, я вижу, и родственника нет никакого в Кале.

— Есть! — возразил Пекуа. — Пьер Пекуа существует. Это так же верно, как и то, что он воспитан в любви к своей старой доброй Франции и никогда не откажется поддержать какой-нибудь ваш героический замысел, вроде того что возник у вас здесь, в Сен-Кантене.

— Друг мой, я догадываюсь, — сказал Габриэль, пожимая руку ткачу. — Но ты слишком высоко меня ценишь и судишь обо мне по себе. Ты даже и не представляешь, сколько было личных побуждений в моем кажущемся геройстве. Не знаешь, что и в дальнейшем я вынужден буду целиком отдаваться выполнению одного священного долга.

— Ну и что ж? — возразил Жан Пекуа. — Вы исполните этот свой долг, как и все прочие. А среди этих прочих, — он понизил голос, — есть такой: ежели представится случай, то в Кале мы рассчитаемся за Сен-Кантен.

XXXVI ПОЧТЕННЫЙ АРНО ДЮ ТИЛЬ ПРОДОЛЖАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ

Предоставим молодому капитану и старому горожанину мечтать о расплате и вернемся к стрелку и оруженосцу, которые все еще находятся в доме лорда Грея.

После ухода пленников стрелок действительно попросил у своего начальника обещанное вознаграждение, и тот, не слишком упираясь, расплатился с ним; он был доволен проницательностью, с какой комиссионер выбрал для него товар.

Арно дю Тиль, в свою очередь, тоже ждал от стрелка комиссионных, и тот, надо отдать ему должное, не подвел приятеля. Когда стрелок вошел в комнату, Арно сидел за столом и заносил в свой знаменитый реестр следующие строки:

«За то, что ловко добился внесения виконта д’Эксмеса в список военнопленных и тем самым временно освободил г-на барона Монморанси от указанного виконта…»

— Чем это вы заняты? — спросил стрелок, хлопнув его по плечу.

— Чем занят? Счетом, — ответил лже-Мартин. — А в каком положении наш счет?

— Полностью оплачен, — подмигнул стрелок и сунул монеты в руки Арно. — Как видите, я слово держу и денег не жалею. Оба пленника, на которых вы указали, хороши. Особенно ваш господин. Он даже и не торговался или, вернее, наоборот — торговался. Старик, правда, был не слишком сговорчив, но как горожанин и он неплох, и, если бы не вы, я мог бы, по правде говоря, выбрать куда хуже.

— Не сомневаюсь, — пересчитывая деньги и кладя их в карман, сказал Арно.

— Но не торопитесь, друг, — продолжал стрелок. — Вы видите, что я плачу хорошо. Теперь вы должны мне подыскать третьего пленника — кого-нибудь из дворян.

— Ей-Богу, мне больше некому покровительствовать, — осклабился Арно. — Выбирайте уж сами.

— Я знаю, что могу выбрать и сам, но еще раз прошу помочь мне в этом деле. Ведь можно выбирать среди мужчин, женщин, стариков и даже среди детей благородного происхождения…

— Как? — спросил Арно. — И среди женщин?