Две Дианы

— Я сделал, что мог, — скромно ответил Габриэль.

— Вы способны на многое, с чем вас и поздравляю, — продолжал лорд Грей. — Но речь не о том. Жребий войны — хотя вы и творили чудеса, чтоб его отвести, — отдал вас в мои руки вместе с вашей доблестной шпагой. О, сохраните, сохраните ее, сударь, — заторопился он, видя, что Габриэль собирается отстегнуть шпагу, — но, чтобы иметь право ею пользоваться, вы должны чем-то поступиться, не так ли? Обсудим это. Я знаю, что богатство и храбрость не всегда идут рядом. Однако я не могу нести чрезмерные убытки. Как вы полагаете? Пять тысяч экю, сударь, подходящая цена вашей свободы?

— Нет, милорд, — сказал Габриэль.

— Нет? Вы находите ее слишком высокой? Ах, проклятая война! Ну, так четыре тысячи экю — вполне сходная цена, черт возьми!

— Недостаточная, — холодно ответил Габриэль.

— Как? Что вы сказали? — воскликнул англичанин.

— Вы неправильно поняли мои слова. Вы спросили меня, нахожу ли я достаточным выкуп в пять тысяч экю, а я вам отвечаю: нет. Ибо, по моей оценке, я стою вдвое больше, милорд.

— Вот это хорошо! — радостно закивал англичанин. — И ваш король действительно должен не пожалеть этой суммы, дабы сохранить такого удальца.

— Надеюсь, что к нему не понадобится обращаться, ибо мое состояние позволяет мне самому справиться с этим непредвиденным расходом.

— Стало быть, все складывается отлично, — продолжал несколько озадаченный лорд Грей. — При таком положении вещей вам придется уплатить мне десять тысяч экю. А когда, простите, вы их уплатите?

— Вы сами понимаете, — сказал Габриэль, — что я не привез с собой таких денег в осажденный город. К друзьям же неудобно обращаться. Но если вы мне предоставите немного времени, я могу получить эти деньги из Парижа…

— Очень хорошо, — согласился лорд Грей, — и в случае надобности я удовлетворюсь вашим словом, которое дороже денег. Но так как дела надо вести аккуратно, а натянутые отношения между нашими и испанскими войсками побудят меня, быть может, вернуться в Англию, то вы, надеюсь, не будете в обиде, если до уплаты выкупа я задержу вас не в этом испанском городе Сен-Кантене, а в Кале, английском городе, где губернатором мой зять, лорд Уэнтуорс. Подходят вам такие условия?

— Вполне, — горько усмехнулся Габриэль. — Я только попрошу у вас разрешения послать моего оруженосца за деньгами в Париж, дабы мои планы и ваше доверие не пострадали от чрезмерной задержки выкупа.

— Это совершенно справедливо, — ответил лорд Грей, — и будьте уверены, что в ожидании возвращения вашего доверенного мой зять окружит вас таким почетом, какого вы достойны. В Кале вам будет предоставлена полная свобода, а лорд Уэнтуорс создаст вам наилучшие условия, тем более что он сам любит хорошенько поесть и повеселиться. Впрочем, это его частное дело — моя сестра, его жена, умерла. Я хотел только сказать, что там вы не заскучаете.

Габриэль молча поклонился.

— А вы, сударь, — обратился лорд Грей к Жану Пекуа, который во время этой сцены не раз недоуменно пожимал плечами, — вы, как я вижу, горожанин?

— Я Жан Пекуа, милорд.

— Прекрасно! На какой же выкуп от вас я могу рассчитывать?

— Что ж, милорд, я не прочь поторговаться. Кто поторгуется, тот и столкуется, как говорится. Вы изволили нахмуриться, но я не лорд и, думается, не стою и десяти ливров…

— Довольно! — брезгливо остановил его лорд Грей. — Вы заплатите сто ливров.

— Сто ливров? Пусть так, милорд, если вы меня так высоко цените, — сказал хитрый ткач, — но не наличными же все сто ливров?

— Как! У вас нет даже такой ничтожной суммы?

— Деньжонки у меня водились, милорд, — ответил Жан Пекуа, — но во время осады я все роздал больным и бедным.

— Но у вас есть друзья? Или, наконец, родные? — спросил лорд Грей.

— Друзья? На них не очень-то приходится рассчитывать, милорд. Родственники? Близких у меня нет. Жена умерла, не оставив детей. И братьев у меня нет. Есть один дальний родственник…

— Ну, а он? — спросил нетерпеливо лорд Грей.

— Он даст мне взаймы сто ливров, я в этом не сомневаюсь, и живет он как раз в Кале.

— Вот как? — недоверчиво протянул лорд Грей.

— Уверяю вас, милорд, — сказал Жан Пекуа таким правдивым тоном, что нельзя было ему не поверить. — Его зовут Пьер Пекуа, и он уже тридцать лет держит оружейную мастерскую на улице Мартруа.

— И он с вами в дружбе?

— Еще бы! Я последний Пекуа в своем роду, значит, он должен меня почитать. Больше двух веков назад наш предок Пекуа имел двух сыновей. Один из них стал ткачом в Сен-Кантене, другой — оружейником в Кале. С тех пор сен-кантенские Пекуа ткут, а те Пекуа, что в Кале, куют. Но хотя живут они врозь, дружба между ними не тускнеет. Пьер ссудит меня деньгами для выкупа, хотя не видался я с этим славным родственником около десяти лет, а потому не видался, что вы, англичане, не слишком-то легко даете нам пропуска в свои крепостные районы.

— Да, да, — любезно подтвердил лорд Грей, — вот уже скоро двести лет, как ваши Пекуа в Кале — англичане.

— О, — с жаром воскликнул ткач, — Пекуа!..

И вдруг осекся.

— Что Пекуа? — удивился лорд Грей.