Читаем Два Генриха полностью

– Здесь проходят торговые караваны, – сразу оживился крестьянин. – Нам их видно отсюда. Я покажу, если… если…

– Мы станем вас сопровождать? – пришла ему на помощь Агнес. – Конечно, черт побери, ведь нам по дороге! День пути, и она приведет нас в Лангр, а там недалеко и до Труа.

– В Лангр? – переспросил крестьянин, и на лице его отразилось недоумение. – Как же это может быть, если там, – он кивнул в том направлении, куда показала Агнес, – вовсе не Лангр, а Отен?

– Отен? – изумились оба, брат и сестра. – Что это?

– Город, конечно. Купцы едут туда, оттуда и приезжают.

– А дальше? – оторопело глядел на него Ноэль. – Какой город следующий?

– Дорога поворачивает на Осер, а потом – вдоль Сены и до самого Парижа.

Брат и сестра переглянулись.

– Кажется, мы сбились с пути, – проговорила Агнес. – Всему виной стычка у Безансона. Догадываюсь, от города идут две дороги; та, по которой мы должны были следовать – на Лангр. Но черт дернул меня погнаться за тем всадником. Мало того, что ему удалось уйти, он еще и так запутал нас, что мы очутились на другом тракте.

– Наш саксонец был прав, сомневаясь в выбранном нами пути, – прибавил Ноэль. – Напрасно мы не послушали его.

– Как же, станут господа слушать оруженосца, – проворчал Арни, поглядев на обоих. – Говорил ведь, не по реке лежит наш путь, а пересекает ее; так нет, разве может оказаться прав бедный саксонец? Теперь вот щека ноет, да и рот как следует не открывается. Придется голодать по милости сеньоров. Этак недолго и ноги протянуть.

Агнес ласково положила руку ему на плечо.

– Не сердись, друг мой, так уж вышло. Впредь станем слушать тебя. Однако все, что ни делается, так или иначе оборачивается положительной стороной. Вот, например, эти крестьяне. Не подоспей мы вовремя, сгорел бы их дом, да и они вместе с ним, а нет – так нашли бы их в подвале и порубили на куски. Так ли говорю, приятель? – обратилась она к крестьянину.

Тот бросился на колени и стал целовать ей руку. Его жена, молитвенно сложив ладони на груди и взывая к Богородице, пославшей им этих трех рыцарей, схватила руку Ноэля и тоже стала покрывать ее поцелуями.

– Вот видишь, – вставая, сказал Ноэль оруженосцу, – стало быть, не напрасно мы спутали дороги. А та, другая ли – велика разница? Боюсь только, что избранный нами путь увел нас в сторону. Но, так или иначе, он тоже выведет к цели нашего путешествия, которое затянется всего лишь на день или два. Не так ли?

– Зато вы побываете во владениях графини Неверской, – ответил крестьянин. – Не знаю, каков другой путь, но, верно, он идет стороной, по землям герцога.

– Вот и отлично! – воскликнул Ноэль. – Поедем на Отен, раз дорога ведет туда. Ну, а дальше… – Он повернулся к крестьянам, сидевшим теперь вместе. – Вы покажете нам путь, что ведет к Парижу?

– Еще бы, ваша милость, ведь мы отправляемся туда же… то есть, я хотел сказать, останемся на землях графини, а они аккурат у вас на пути.

– Значит, после Отена нам надо повернуть?

– Похоже, что так, – неуверенно проговорил крестьянин, почесывая затылок. – Помнится, купцы называли город Осер…

– Ну что ты мелешь! – напустилась вдруг на него жена, для убедительности махнув рукой. – До Осера четыре дня пути, да еще и без остановки, ни единого города поблизости. – Она обратила взгляд на рыцарей. – Торговцы не дураки, станут они тащиться столько времени! Они едут прямиком до Невера, а уже оттуда поворачивают на Осер. Так говорили их женщины, я своими ушами слышала. Вот посмόтрите, вехи так и поведут прямо, к землям госпожи графини. А если бы на Осер, – повернулась она к мужу, – то надо было бы ползти по землям герцога. Кому же это охота попасть в лапы этого зверя?

– Ого, милое же прозвище дала ты, женщина, брату короля, – ухмыльнулся Ноэль. – Есть, стало быть, к тому причина?

– А как бы ты, господин, сказал о человеке, который вешает крестьян, причем своих же? И за что же? Они, видите ли, не вовремя и не полностью заплатили ему подать на землю, на воду, на право молоть муку на господской мельнице! Кто же он после этого? И это еще безобидное слово, есть и позубастее…

– Замолчи, жена! – прикрикнул на нее крестьянин. – Чересчур распускаешь язык. Собирайся-ка лучше в дорогу, да поживее. Или думаешь, господа рыцари будут тебя ждать? Им ведь тоже нет большой охоты рассиживаться тут с нами.

– Ничего, мы подождем, – сказала Агнес.

Вскоре крестьянин разыскал телегу, в которую впрягли одну из лошадей, оставшихся без всадников. Остальных решено было вести за собой. Когда нехитрый скарб кое-как разместился в повозке и крестьянин взял в руки вожжи, Ноэль дал знак трогаться в путь.

Местность вокруг вызывала интерес. То и дело по дороге на вершинах холмов попадались разрушенные замки, одни до основания, другие до половины или на треть. На это указывали груды камней или обгоревших бревен. Возле таких развалин, чуть левее торгового пути, Ноэль и Агнес остановились, молча глядя на то, что когда-то было замком, и гадая о судьбе его обитателей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

1917, или Дни отчаяния
1917, или Дни отчаяния

Эта книга о том, что произошло 100 лет назад, в 1917 году.Она о Ленине, Троцком, Свердлове, Савинкове, Гучкове и Керенском.Она о том, как за немецкие деньги был сделан Октябрьский переворот.Она о Михаиле Терещенко – украинском сахарном магнате и министре иностранных дел Временного правительства, который хотел перевороту помешать.Она о Ротшильде, Парвусе, Палеологе, Гиппиус и Горьком.Она о событиях, которые сегодня благополучно забыли или не хотят вспоминать.Она о том, как можно за неполные 8 месяцев потерять страну.Она о том, что Фортуна изменчива, а в политике нет правил.Она об эпохе и людях, которые сделали эту эпоху.Она о любви, преданности и предательстве, как и все книги в мире.И еще она о том, что история учит только одному… что она никого и ничему не учит.

Ян Валетов , Ян Михайлович Валетов

Приключения / Исторические приключения