Два Генриха

Арни с сомнением покачал головой: ему по-прежнему казалось, здесь что-то не так. Однако река немного погодя и в самом деле стала круто забирать влево и вскоре совсем скрылась из виду. На ее излучине решено было стать на ночевку: быстро темнело, в таких условиях не мудрено сбиться с пути.

Наломали веток, высекли огонь и развели большой костер. Потом, поужинав, улеглись спать близ огня, прижавшись к лошадиным брюхам и через некоторые промежутки времени сменяя друг друга на посту. Нельзя было спать всем сразу: кому-то надлежало поддерживать огонь, отпугивая тем самым волков, и охранять стоянку от нападения непрошеных гостей.

Утром, когда сели на коней, Арни проворчал:

– Ничего нет хуже путешествия в такую пору: никак не дождешься, когда же кончится эта длинная ночь.

Вскоре дорога вывела путников к тому месту, где ее под прямым углом пересекала река.

– Ну вот, я же говорила, а ты мне не верил! – воскликнула Агнес, обращаясь к оруженосцу и указывая на противоположный берег, где вновь показались уходящие вдаль вехи. – А вот и брод, уже безо льда. Теперь переберемся через реку и утром следующего дня мы в Лангре! Там продадим наши трофеи: лишние лошади нам ни к чему.

Едва они перебрались на другой берег и проехали с милю, как, натянув поводья коней, встали на месте. Вдали, чуть в стороне от дороги, горели деревенские избы; гонимый ветром, по земле клубами стлался дым. Меж домов мелькали всадники; на всем скаку они взмахивали мечами и рубили что-то, не понять было, что именно: сами дома, скотину или людей.

– Кажется, там настоящее побоище, – заметил Арни. – Похоже, рыцари бьются друг с другом, выясняя, чья же это деревня.

– Зачем тогда они ее подожгли? – вполне резонно задала вопрос дочь аббатисы, хмуро глядя вдаль. Неожиданно она поднялась в седле, встав в стременах. – Нет, Арни, мы наблюдаем сцену зверства, которое учиняют рыцари над безоружными крестьянами. Видишь невдалеке замок? Ноэль, сдается мне, там живет враг того негодяя, что привел свору псов с целью разорить деревню, которая кормит сеньора. Брат, неужто мы станем немыми свидетелями этого злодейства, ведь гибнут ни в чем не повинные крестьяне, их дети, дома!..

– Нет, Агнес! – воскликнул Ноэль, хватая копье. – Клянусь честью и именем нашего деда, мы накажем грабителей, сколько бы их ни было! Никто, кроме нас, не отомстит рыцарям за их злодеяния, за безвинно пролитую кровь!

– Я горжусь тобой, брат! – вскричала Агнес, поднимая лошадь на дыбы и держа в руке копье. – Клянусь рукоятью меча нашего далекого предка, любой норманн поступил бы так же! Вперед же, на врага! С именем деда на устах и во имя справедливости, обагрим кровью наши мечи, карая зло!

И оба помчались туда, где метались в дыму и пламени люди, где слышны были торжествующие вопли рыцарей-разбойников и отчаянные крики людей. Их рубили мечами, кололи копьями, когда они выбегали из домов, пытаясь укрыться в лесу или под стенами замка, а их юных дочерей хватали и бросали поперек седла. Иные, нетерпеливые, насиловали женщин и молодиц прямо здесь же, на снегу, а потом с хохотом вспарывали им животы или отрезали головы. Детей на всем скаку насаживали на копья и швыряли в огонь.

Казалось, вакханалии не будет конца и нет силы, способной остановить эти зверства… И вдруг, никем не замеченные, ворвались в этот хоровод смерти два рыцаря и, крича что-то на языке норманнов, тут же ссадили копьями с седел двоих всадников. Третий защитник, похоже, их оруженосец, с ходу бросил легкое копье, пронзившее насквозь еще одного, и выхватил меч. Опомнившись, грабители схватились за оружие, но драться мешало награбленное добро: у кого-то поперек седла лежала туша козы или женщина, другой держал в руках свиной окорок, третий тащил за собой привязанную к луке седла корову. Когда всё это торопливо побросали и ринулись в бой, оказалось, что четверо уже убиты. Эге, да вон и пятый, а там и шестой!.. Черт возьми, похоже, сам Зевс с Палладой спустились с небес и принялись мстить людям за совершенные ими грехи, за не воздание ими искупительных жертв. И тот и другой рубят не разбирая, противостоять им – чистейшее безумие; в их руках не видно клинков, кажется, они мечут молнии, поражающие свои жертвы одну за другой. Да и третий, что с ними… охраняет их, не давая подобраться ни сзади, ни с боков. Гляди-ка, лук достал, стрелы летят… Вот еще один валится с коня! А нас-то…

Грабители быстро огляделись. Половины отряда как не бывало, семеро всего их осталось, а эти трое все продолжают рубить, топтать копытами лошадей, и не берет их ни меч, ни копье. Даже кони им помогают! Увидев нацеленное на его всадника копье, конь Ноэля поднялся на дыбы и обрушил на врага свой смертоносный удар передними копытами. Лошадь рухнула вместе с всадником; тот поднялся, замахнулся мечом… и упал, орошая снег кровью, хлеставшей из перерубленной шеи. Это Агнес пришла на выручку брату. Скользнув презрительным взглядом по голове, валявшейся в снегу рядом с телом хозяина, она вновь ринулась в сечу, разя, как и брат, направо мечом, налево секирой.