Два Генриха

Первый папа – Григорий Пятый, мой тезка, кузен Оттона Третьего. И он же стал первым германцем, возглавляющим кафедру. Этот человек отличался высокой нравственностью, при нем утихли оргии, исчезли шлюхи, прекратился террор и грабеж народа. Новый властелин дал повод заговорить о себе во всю силу, когда отлучил от церкви французского короля Роберта за женитьбу на троюродной сестре. Заодно он отлучил и всех епископов, которые присутствовали на церемонии бракосочетания. Его ревностное исполнение своих обязанностей не вызвало восторга у семейства Кресченциев, распоряжавшегося святым престолом, и оно изгнало Григория из Рима. Но император Оттон вошел в город, схватил главу дома Кресченциев и отрубил ему голову, а папе Иоанну Шестнадцатому, которого тот посадил на трон, выколол глаза, отрезал язык, нос и уши. Горе-понтифика растерзала толпа на улицах Рима, а папой стал Сильвестр Второй, человек умный и ученый, истинный бриллиант среди остального дерьма. Однако в римском народе давно зрело недовольство засильем германцев, и он, под предводительством знати, поднял бунт. Оба – император и его ставленник – бежали, но вскоре умерли один за другим. При вскрытии в их желудках обнаружили медленно действующий яд.

После этого семейство Кресченциев вновь назначает пап уже без согласия с германскими императорами. Их было всего трое. Эта троица святых отцов продолжила преступное и безнравственное правление бывших ставленников римской знати. Одного из них, кстати, собственноручно задушил ваш дед, дети мои. Но вот власть перешла к другому могущественному дому – графов Тосканелли, потомков той самой, небезызвестной нам Мароции. Первая же их креатура – папа Бенедикт Восьмой – своими жестокостями и беззакониями вызвала недовольство не только в народе, но и у духовенства. Против него устроили заговор, и он бежал, а его место занял Григорий Шестой. Беглец обратился за помощью к королю Генриху Второму; тот выгнал Григория и в тысяча четырнадцатом году был возведен в императоры Бенедиктом Восьмым, человеком распутным, любящим больше юношей, нежели женщин.

– Вот она, Церковь! – не сдержалась Агнес. – Чего она стоит, если ее возглавляют мошенники, распутники и убийцы! Я говорю это, зная, что Бенедикт велел рубить головы всем римским евреям, чтобы не молились в синагоге, когда христиане поклоняются кресту…

Внезапно дочь аббатисы осеклась, поймав на себе далеко не безразличные взгляды присутствующих. Отец смотрел на нее с удивлением, брови короля тоже вопросительно взлетели кверху. Ноэль же нахмурился, в глазах его читалось осуждение. Именно этот последний взгляд заставил Агнес образумиться.

– Я не имею в виду, конечно, всех пап, и это понятно, – поправилась она с некоторым смущением, – я говорю про тех, о ком мы уже слышали. Но продолжай, отец, что же дальше? Златые чертоги вновь осквернили пьяные оргии папы Бенедикта?

– Отнюдь нет, и это, безусловно, вызывает удивление. Ставленник императора решил прекратить бесчинства, вспомнив, вероятно, что он все же первосвященник, возглавляющий апостольскую кафедру. Он ввел целибат и запретил святым отцам иметь любовниц. Император утвердил сие постановление, которое принял собор в Павии. Однако никто и не подумал подчиниться запрету даже под страхом суда, ведь тогда пришлось бы судить все духовенство – как белое, так и черное. Словом, собора будто и не было.

Вскоре Бенедикт умер от обжорства, а его место занял Иоанн Девятнадцатый. Это был год падения Людольфингов. К власти пришел Конрад Второй, твой отец, Генрих.

Иоанн своей алчностью превзошел всех предшественников. К нему даже приехал король Кнут[24], прося уменьшить налоги, которыми облагались архиепископы Англии и Дании. Этот папа умудрялся делать деньги из любой церковной церемонии, даже из отлучения. Наряду с этим он бражничал и забавлялся с девушками и юношами, которых каждую ночь доставлял ему клир. Мало всего этого, он занимался продажей церковных постов и санов, прелюбодействовал с женой своего брата и с собственной дочерью, совращал Христовых невест в монастырях, угнетал бедняков и был кумиром симонистов. Его откровенный грабеж народа, деспотизм и надругательство над чужими женами вызвали справедливый гнев римлян, и они подняли восстание. Иоанн тотчас сбежал к императору, а семейство Тосканелли – эти грабители, разбойники! – посадило на престол двенадцатилетнего племянника Иоанна. Его зовут Теофилакт, и он стал папой под именем Бенедикта Девятого. Он пробыл на своем посту двенадцать лет и за это время проявил все присущие прошлым папам пороки. Однако император благоволил графам Тосканелли, что и выразилось в столь долгом правлении их ставленника.

– Надо думать, мой отец руководствовался при этом некими политическими соображениями, – хмуро обронил Генрих Черный. – С чего бы ему тогда терпеть такого папу? А ведь он радел о чистоте нравов и всегда говорил, что над троном святого Петра веет дух святости.