Два Генриха

Ноэль терялся в догадках, мысль билась в поисках разумного решения. Разумеется, он не был робок с женщинами и всегда легко мог получить от них то, что хотел, отбрасывая прочь деликатность, нежность и прочие атрибуты галантного поведения. Но перед ним не кухарка, не служанка и не фрейлина. Дочь короля! И если его одолевали еще некоторые сомнения тактических соображений, то она сама своим поведением подсказывала ему нужный к ее сердцу путь. Она не могла в присутствии Агнес дать ему какую-либо надежду взглядом или улыбкой. Ноэль понимал это и решил, что, женщина умная, она найдет способ шепнуть ему то, что он так жаждал услышать. И не ошибся. Впрочем, делу помог г-н Жером. Когда они вышли из покоев, он тотчас завладел вниманием Агнес, любезно извинившись при этом и отойдя с ней в сторону. Улучив момент, графиня сжала руку Ноэля, придвинулась к нему и зашептала:

– Сегодня ночью я отошлю стражу. Дверь будет не заперта. Слушайте удар колокола к полуночной[60], мой кавалер.

В это время вернулась Агнес.

– Что-нибудь случилось? – спросила у нее графиня. – Мне показалось, господин Жером хотел сообщить вам нечто важное.

– Как всегда, молол какой-то вздор, – махнула рукой Агнес. – Будто я и без него не знаю, что назавтра назначена охота. Подумать только, он посоветовал мне теплее одеться, словно на дворе зима, а я – его ближайшая родственница!

– Забота о гостях целиком и полностью входит в его обязанности, – пояснила Адвиса, бросая в сторону дворецкого недвусмысленный взгляд, выражающий одобрение.

Г-н Жером, тонко улыбнувшись, так же выразительно прикрыл веками глаза. Он выполнил поручение хозяйки и понял, что она довольна.

Втайне ликовала и графиня: ах, как кстати, что ее дворецкий увлекся сестрой Ноэля!

В ночной тиши, когда обитатели замка давно уже спали в своих постелях, послышался негромкий, словно бы осторожный, удар церковного колокола, возвещавший полночь. Ноэль вздрогнул. Наконец-то! Осторожно переступив через оруженосца, который молча улыбался, Ноэль тихо отворил дверь и исчез в глубине слабо освещенного факелами коридора…

Утром Агнес проснулась, сладко потянулась и повернула голову, собираясь пожелать брату доброго утра… Да так и замерла с раскрытым ртом. Постель напротив была пуста.

Она догадалась. Впрочем, быть может, Ноэль только что встал и вышел? Если так, матрац и одеяло должны хранить его тепло. Она протянула руку и пошарила под одеялом. Постель была холодна.

Покачав головой, Агнес усмехнулась. Поглядела в сторону двери. Оруженосца на месте не оказалось. Не найдя этому разумного объяснения, она встала, открыла дверь, вышла в коридор… и застыла, словно невидимый маг коснулся ее волшебной палочкой, способной обращать всё живое в камень: саксонец спал в коридоре на одной звериной шкуре и завернувшись в другую. Все так же, как и в спальне, только теперь уже в коридоре. Агнес медленно и молча кивнула, объяснения ей не требовалось: верный пес охранял обоих хозяев, обе спальни; расстояние от него до той двери и другой – одинаково.

Она сделала шаг. Арни тут же вскочил на ноги: в одной руке меч, в другой – кинжал. Поглядев на Агнес, улыбнулся, убрал оружие и стал сворачивать шкуры.

Охота удалась на славу: вернулись в замок с добычей. Кроме того, собаки загнали двух зайцев и лису. Все были довольны: лицо Ноэля выражало восторг, графиня не сводила с него влюбленных глаз; Агнес, поглядывая на них, тоже улыбалась. Улыбка, впрочем, медленно стала угасать, как только у стремени ее лошади выросла фигура дворецкого.

– О боже! – простонала вконец измученная дочь аббатисы и решила, что этому нужно положить конец. Не сейчас, позже, как только настанет удобный момент.

За этим дело не стало. Ноэль не отходил от графини, вид которой не вызывал сомнений в том, как она довольна этим, и Агнес почувствовала себя одинокой. Однако г-н Жером вовсе не собирался давать ей скучать. Тотчас оценив все выгоды создавшегося положения, он теперь и подавно не давал проходу Агнес. Стоило ей на какое-то время остаться одной, он был уже тут как тут, то предлагая свои услуги в качестве прожатого или забавного рассказчика, то интересуясь, не надо ли ей чего-нибудь. Наконец, она не выдержала. Если раньше это ее забавляло, то теперь она в несколько грубоватой форме дала ему понять, что не собирается отвечать ему взаимностью. Однако дворецкого это не смутило. Увидев, что он внезапно исчез, Агнес хотела уже подняться к себе, как вдруг снова обнаружила его рядом. Пылкий влюбленный, улыбаясь, протягивал ей букетик первых весенних цветов.

Она взяла у него эти цветы, понюхала.

– С ума ты, что ли, сошел, Жером? – И удивленно поглядела на него сверху вниз. – Где ты достал это чудо?

– О, сеньора, для вас я готов на любой подвиг! – с жаром воскликнул дворецкий, приложив руку к груди. – Прикажите, и я вырву свое сердце, чтобы бросить его к вашим ногам.

– Сердце? – Агнес расхохоталась. – Оставь его себе. Должно же хоть что-то остаться у тебя, коли ты растерял где-то свои мозги. Я воин, друг мой, запомни это, и эти цветы не для моих рук, которые привыкли держать щит и меч.