Душа на осколки

— Это моя комната, Альма. И я очень рад, что ты решила разделить ее со мной.

— В таком случае, я попрошу перенести мои вещи в прошлую.

— А я запрещу это делать.

— Ненавижу… — это слово звучало уже буднично и привычно. И произносилось оно также. Альма просто констатировала.

— Как прошла твоя неделя? — настолько буднично, что Ринар даже не среагировал.

— Без вас — неплохо.

— Ты вечно планируешь мне выкать?

— Вы имеете что-то против?

— Да, ты моя жена.

— А вы мне никто.

Альма с удовольствием отметила, как скулы мужчины напрягаются — он стиснул зубы.

— Тебе не понравился мой подарок? — Ринар быстро взял себя в руки, выдохнул, а продолжил уже спокойным тоном.

— Какой именно? Брак без спросу? Переезд без взятия на то моего согласия? Лошадь, о которой я не просила?

— Недели явно было мало…

— Мало будет и года. Вы ошиблись, милорд. Я больше не та семнадцатилетняя девчушка, которая будет радоваться одному вашему ласковому взгляду. Я просто дождусь, когда вам надоест это представление. Вот и все. А еще попытаюсь сделать так, чтоб оно надоело быстрей.

Ринар долго просто смотрел, а потом начал развязывать шейный платок. Альма опешила, непроизвольно отступила.

— Что вы делаете?

— Ложусь спать, — судя по тону, злиться он все же начал. — Чего и тебе желаю.

Мужчина снял жилет, бросил на кресло, сапоги.

— Я не лягу с вами в одну постель.

— Ты сама переехала сюда, гелин. На дворе ночь, мы не рабовладельцы, чтоб заставлять людей работать сверхурочно. Потому придется. Можешь приступать прямо сейчас.

За мужчиной со стуком закрылась дверь в ванную.

Все пошло совсем не так, как он рассчитывал. Надеялся, что неделя действительно пойдет ей на пользу. Что встретит его если не та, прошлая Альма, то хотя бы не девушка за холодной стеной молчания и ненависти, которую он привез в особняк.

Надеялся, что точная копия Шоколадки станет тем мостиком, который сможет вернуть девушку в их прошлое. Куда более счастливое прошлое, теперь-то Ринар это понимал. Надеялся, что они сделали хотя бы один шаг навстречу друг другу. Сейчас эти надежды рушились подчистую.

Когда мужчина вышел, девушка действительно уже спала. Устроилась в кресле, подобрала под себя ноги, скрутилась в три погибели. Тяжело вздохнув, он перенес Альму на кровать, снял лишнюю одежду, укрыл. Она не проснулась. И когда лег рядом сам, прижал к себе, тоже не проснулась.

Ну хоть во сне… Хоть сейчас можно сделать вид, что все хорошо. Ринар впервые за долгое время заснул, не чувствуя той тревоги, что будто преследовала его постоянно.

А утром вновь уехал. Проснулся раньше нее, через силу заставил себя оставить теперь уже точно в их кровати, оставил записку, в которой обещал вернуться еще через семь дней, усмехнулся, представляя, с каким удовольствием она предаст клочок бумаги огню, отдал нужные указания, а потом умчал.

Альма проснулась тогда со странным чувством, будто чего-то не хватает, провела по холодной уже простыни рядом, нащупала записку.

«Жди через семь дней. Жди, Альма».

Скомкала ее, отбросила на пол, а потом… перебралась на его половину кровати, свернулась клубком, обхватила руками подушку, на которой спал, зарылась в нее лицом.

Она так рьяно пыталась ему доказать, что больше не та семнадцатилетняя девочка, влюбленная до потери сознания. Неужели и себе придется это доказывать? Наверное, да, раз не получается оторваться от пахнущей им подушки.

Только сейчас доказать будет проще. Пока действительно не привыкла, не устала ненавидеть и бороться. Значит, и бежать нужно быстрей. Чем быстрее — тем лучше.

Глава 17

Первый месяц прошел быстро. Альма мысленно поделила его на дни, в которые приезжал Ринар и те, в которые о нем здесь напоминал только оставленный в кровати запах, сложенные в шкафу вещи, оставленные в ванной комнате банные принадлежности.

Утром, после его первого отъезда, вернуть вещи в прошлую свою комнату Альма не попросила. Самой себе объяснила такое поведение тем, что спешить некуда, займется этим ближе к его приезду, а здесь на самом деле удобней: кровать мягче, вид из окна лучше, пространства больше.

Когда Ринар приехал, после привычного уже молчаливого ужина отправился в свою комнату, застал ее вещи там, только хмыкнул. Если бы что-то сказал, Альма обязательно все объяснила бы — элементарно не знала, когда точно его ждать. Девушка сама понимала, насколько объяснение прозвучало бы глупо, потому облегченно вздохнула, когда не спросил.

Он вообще был не слишком разговорчив в тот свой приезд. Предпочитал смотреть и слушать. Слушать доводилось редко — Альма как-то тоже в его компании не отличалась разговорчивостью, а вот насмотрелся он вдоволь. Девушка то и дело ловила на себе его взгляды.

— Что? — не выдержав, даже сердито смотрела в ответ.

— Просто думаю, когда тебе надоест упираться.