Душа на осколки

Нельзя верить его словам, нельзя поддаваться его влиянию, нужно держаться. Держаться и искать выход. Перед отъездом она успела взять с собой кое-какие сбережения. Конечно, хранила в комнате не все, но рисковать и оправляться за всеми деньгами не стала. На первое время хватит и этого. Не на дом, не на лошадиную ферму, но на квартирку в каком-то провинциальном городишке должно хватить. Причем городишко этот должен находиться не в Азарии. Бежать нужно дальше — в Барию. Туда, где намного больше людей, и намного меньше влияния местных лордов. Даже того, который охраняет Приграничье. Там она сможет заработать — Альма в миллионный раз поблагодарила Аргамона за то, что обучил когда-то магическим азам. Никогда ей не стать самым настоящим чародеем, способным вступить в борьбу со стихией, спасти от мора или этот самый мор наслать, но она сможет снимать боль деткам, чинить кое-какие вещи, спасать урожай от вредителей. Возможно, уже так накопит на домик, свой огород, свой камин. Так, чтоб свое и больше ничье. Не навязанное. Им, королевой, королем, высшими силами. Свой долг перед каждым из списка она уже исполнила.

Рассталась с двумя осколками души, с мыслями о чистой и светлой любви, с честью, и жила-то по сути только мечтами о том, когда ей наконец-то удастся скрыться от чужих глаз, в своем маленьком мирке. Ринар не дал.

В ту ночь Альма встретила рассвет, полдень, закат и восход уже луны так ни разу и не встав, никого не впустив. Кто-то пытался ее вразумить, неединожды, настойчиво, безрезультатно.

Это был первый день из отведенной ей на «привыкание» недели.

За ним пришел второй, в который лежать было уже тошно, пришлось вставать, принимать ванну, разбирать принесенные под дверь вещи, общаться с управляющим, отвечать на его вопросы, сформулированные таким образом, что ей достаточно было сказать «да».

На третий день встать было легче. Альма как-то поняла, что в побеге ей нужны будут союзники. Те, кто смогут невзначай поделиться полезной информацией, смогут даже стать соучастниками, невольными или нет — это уже вопрос второй. Общение с управляющим приобрело куда более дружественный характер, как и с горничными, конюхом. Это давалось Альме не так-то просто, но она старалась.

На четвертый день девушка распорядилась перенести ее вещи в другую комнату. Та ей не нравилась. Не нравилась не потому, что что-то в ней не устраивало, а потому, что так решил Ринар. Он решил, что эта комната будет принадлежать ей.

Сама же себе Альма предпочла выбрать другую. Просто ткнула пальцем в первую попавшуюся дверь, а потом проследила, чтоб ее приказ был исполнен.

На пятый день ей принесли расчетные книги, которые девушка с деланным энтузиазмом приняла, а потом с таким же деланным рвением занялась их просмотром.

На шестой день руки почему-то начали подрагивать при мысли, что скоро седьмой день, а значит, приедет Ринар.

А на седьмой день он не приехал.

Тот день Альма помнила еще долго. Помнила, как нервничала, как что-то постоянно летело из рук, что видевшие ее странное состояние пытались подбодрить.

— Лорд может задерживаться, миледи. Государственные дела, мало ли…

Альма улыбалась, кивала, молчала. Не станет же объяснять, что молится именно о том, чтоб государственные дела не дали приехать. Сегодня, завтра, никогда.

Прошел восьмой день, девятый, Альма начала верить, что он просто забыл, а еще, к своему стыду, немного тревожиться… Тревожилась зря. Ринар приехал на десятый день.

* * *

Он был почему-то улыбчив. Влетел в дом, прижал к себе застывшую в тот момент Альму, целуя куда-то в волосы, а потом, пользуясь растерянностью, потянул за собой на улицу.

Он ведь обещал сюрприз — сюрприз удался. К ней приехала ее Шоколадка. Все такая же молодая, резвая и норовистая, до сих пор самая родная.

Альма очень долго смотрела на лошадь, подаренную когда-то опекуном, не веря, что это действительно она.

— Это девочка, родилась почти сразу после твоего отъезда. Шоколадка не перенесла роды, зато вот какую красавицу привела…

Альма не нашла в себе сил подойти к кобыле. Вскинула взгляд на мужчину, а потом развернулась, понеслась в комнату, чтоб там, опустившись на ковер, дать волю слезам. Ничего в ее жизни уже не будет так, как было когда-то. Даже верная Шоколадка не дожила.

Ринар проводил тогда убегающую девушку удивленным взглядом. Он ожидал не такой реакции, думал, Альма обрадуется. Обрадуется воспоминанию из той их жизни. Той, которая ему самому казалась лучом света в темном царстве ожидания и совершенных ошибок.

Потом вновь был совместный ужин, во время которого Ринар пытался завести разговор. Альма же вела себя приблизительно так же, как во время первой их совместной трапезы. Только вино больше не лилось на белый ковер, зато в мужчину летели приборы.

Закончилось же все так же: Альма молча встала, вышла из столовой, направилась теперь уже в новую свою комнату.

Ринар снова не дал уйти так просто.

— Что не так? — вошел следом, дождался тяжелого взгляда, даже слов…

— Вы когда-то перестанете вламываться ко мне без спросу?