Душа на осколки

— Добрый. День, — выдавить из себя слова было очень сложно, а посмотреть еще сложней. Но вечно держать голову опущенной нельзя, пришлось заставлять себя. Заставлять поднять голову, окинуть взглядом, улыбнуться, дышать при этом, и перестать сминать пальцами платье. А так хотелось убежать. Так хотелось моргнуть, а его уже нет. Так хотелось открыть глаза в собственной спальне и понять, что просто приснилось.

— Ты что же, не рада видеть лорда Тамерли? — Альма очень надеялась, что король не успеет заметить эту странность ее поведения. Эту растерянность, паузу, боль. Она почему-то была уверена, что гримаса боли скользнула по лицу. Еще до того, как она повернулась к Синегару спиной. — А ведь когда-то все уши прожужжала о том, как тебе было в его доме чудесно.

К щекам девушки прилила кровь.

— Просто неожиданно, — Альма попыталась оторвать взгляд от лица Ринара, но элементарно не смогла.

Он стоял перед ней, чуть склонив голову. Смотрел прямо на нее. Смотрел своим привычным равнодушным взглядом. Равнодушным для всех вокруг, но только она умела читать полутона этого равнодушия. На самом донышке серых глаз таилась грусть, а еще там была жадность, опять. Опять эта чертова жадность, когда-то давшая право надеяться на ответное чувство. Он не изменился. Для лорда прошло всего восемь лет, не то, что для нее. Для него не прошло полжизни вдали от любимого человека. Для него это должны были быть годы рая. Такого долгожданного рая.

— Прости, если напугал, — Ринар улыбнулся, сделал шаг к воспитаннице.

— Вы не напугали, просто… — Альма невольно напряглась, отступая. Первый шок прошел, а на смену шоку пришел гнев. Она не должна была так реагировать. Сердце заходиться не должно было. И искать эту чертову жадность на дне глаз она не имела права. Должна была показать, насколько его приезд ее не касается. Насколько он неважен. А не получилось. Но хоть сейчас…

Вот теперь Альма попыталась придать лицу максимально равнодушно-учтивое выражение, улыбнуться, бросить, будто невзначай:

— Какими судьбами вы тут, мой лорд?

— Как ты отнесешься к варианту… Соскучился? — Ринар вновь склонил голову, продолжая неотрывно смотреть прямо в глаза. Это нервировало. Не давало должным образом реагировать, беспристрастно улыбаться и легкомысленно посмеиваться.

За спиной Альмы хмыкнули. А ведь она успела уже забыть о короле. Обо всем успела забыть.

— Вряд ли, мой лорд. У вас: скорей всего, нет времени скучать, — дома ведь ждет такая любимая, такая желанная, такая незаменимая Наэлла. Вслух Альма сказала не это. — В Приграничье опять мятежи. Люди волнуются. У вас, наверное, полно дел.

— Видишь, Ринар, весь двор заботится о судьбе королевства, даже самые очаровательные из фрейлин и те забивают голову делами Приграничья.

Ринар на какое-то время переместился взглядом в пространство над плечом Альмы, тем самым давая девушке возможность перевести дух. Он усмехнулся, теперь обращаясь уже к королю.

— Думаю, о делах мы поговорим позже, Ваше Величество. И в Приграничье не все так плохо.

— Хочу верить, что до «так плохо», ты не доведешь.

— Простите, Ваше Величество, могу я уйти, не слишком хорошо себя чувствую, — Альма никогда бы не позволила себе встрять в разговор короля с любым из лордов. Никогда не позволила себе перебить, да и просить отпустить ее раньше, чем это покажется уместным повелителю, тоже никогда бы не стала. Но сейчас понимала, что просто не может. Не может находиться с Ринаром в одной комнате. Не может, когда ее распирает злость.

— Вызвать лекаря? — видимо, вид у нее действительно был не лучший. В правдивости ее слов король не усомнился, только нахмурился, заглядывая в зеленые глаза с волнением. Ринар тоже попытался заглянуть, но Альма не собиралась больше на него смотреть. Не могла.

— Нет, благодарю, просто… Кажется, погода меняется. Боюсь, начнется мигрень…

— Иди, — Сенигар кивнул, позволяя откланяться.

— Рада была повидаться, мой лорд, — Альма вновь склонила голову, поворачиваясь к когда-то опекуну. — Надеюсь, вы решите дела как можно быстрей.

Надеялась Альма лишь на то, что он пропадет сегодня же. Очень надеялась. Наверное, слишком отчаянно. Просто потому, что понятия не имела, сможет ли выдержать, если придется встретиться с ним снова.

— Спасибо, Альма. Я тоже очень на это надеюсь.

Вновь подхватив подол платья, девушка направилась к двери. Не стала дожидаться, когда ее откроют, справившись с этой задачей самостоятельно одним взмахом руки. Одна из створок ударилась о косяк, чуть не покалечив стоявшего за ней стражника.

— Спокойней, Альма, спокойней, — девушка прошептала приказ себе под нос, ускоряя шаг. Ведь восемь лет не могли пройти зря? Ведь не может она до сих пор так обижаться на этого мужчину? Не может ей до сих пор быть так горько от одного взгляда на него? Нельзя через восемь лет так отчетливо помнить каждую его черточку и помнить его запах тоже нельзя. И ненавидеть так неистово через столько лет нельзя. Это ведь была детская влюбленность. Всего лишь детская влюбленность.