Душа на осколки

Но и тут он подгадал — перед открытием сезона ее никто бы не отпустил. Она пыталась. Намекала Дарии, что хотела бы вновь отправиться на поиски родителей, но королева была безапелляционна в своем отказе. Нет. Она нужна здесь. Спорить с королевой, подчас, сложнее, чем с монархом, потому Альма смирилась. Вот только не ожидала, что визит опекуна затянется так надолго.

— Подойди ко мне, — из раздумий девушку снова выдернул приказ короля. Он дождался, когда Альма приблизится, потянул за руку вниз, устраивая на своих коленях. — Неужели ты мне не веришь? Думаешь, вру?

— Нет, Ваше Величество, — Альма опустила взгляд, чувствуя, как пальцами одной руки он перебирает волосы, а другой скользит по ноге. Кажется, разговаривать ему больше не интересно. Разве что еще совсем немного.

— Не волнуйся за своего Ринара. Уедет так же благополучно, как приехал. В конце концов, у него дома достаточно дел. Да и жена ведь ждет. Благодаря тебе ждет.

Альма кивнула. Синегар все знал. Он и королева. Так случилось, что им пришлось признаться. Вот только бить в колокола они не спешили. Сами были заинтересованы в том, чтобы оставить все в тайне. Не знали они лишь то, как сильно тогда семнадцатилетняя девочка была влюблена в своего опекуна и что пошла на спасение Наэллы лишь ради него.

— Если хочешь, езжай с ним. Побудешь дома, вспомнишь. Потом вернешься.

— Нет, мой лорд, спасибо. Я не хочу.

— А чего ты хочешь, ангел? — видеть Альму такой было для Синегара непривычно. Обычно девочка лучилась, а теперь будто то и дело вжимала голову в плечи. Стала нервной, могла всполошиться от порыва ветра. Это ему не нравилось.

— Нервничаю из-за бала, он пройдет и все вновь станет как прежде, — чувствуя, как рука короля все настойчиво выводит узоры на голом уже бедре, Альма заставила себя выбросить из головы все лишнее, улыбнуться, потянуться навстречу полуоткрытым губам.

И ведь не соврала. Когда Ринар уедет, все станет как прежде. Лишь бы быстрей уехал…

— Вот и славно, девочка.

Отмечая перемены в настроении, Синегар притянул Альму к себе еще ближе. Он не хотел видеть ее такой, но забивать себе голову наверняка пустяковыми проблемами, которые гложут ее, тоже не собирался. Король верил в то, что девочка сама разберется с ними. Она, в общем-то, никогда не позволяла решать что-то за нее. Предпочитая длинный, но собственный путь.

Потом он жалел, что в тот вечер не выяснил все. Не заставил раскрыть душу, мысли и чувства. Но это было позже, а тогда он просто чувствовал под пальцами податливое тело и терял от него голову.

* * *

Ринар устроился в кресле, дирижируя в такт тиканья часов. Он сидел в одних из десятка лучших дворцовых покоев, даже не включая свет. Просто отсчитывал удары, пытаясь сохранить самообладание. Это сделать было безумно сложно.

За таким занятием мужчина провел уже добрый час, если не больше. Он ждал, а хотелось взять со столика графин и отправить его в полет по комнате или расправиться с теми же часами… Вот только хозяйка покоев вряд ли обрадовалась бы, обнаружив в комнате разруху.

Альме стоило более ответственно подходить к магической защите своих покоев. Ему удалось эту защиту сломать за считанные минуты. Возможно, конечно, дело в том, что когда-то он сам вместе с Аргамонов подобному ее и учил, но важно лишь то, что ее защиту сломать было слишком просто. И вновь запечатать тоже элементарно. А теперь приходилось сидеть в спальне и ждать, когда гелин соизволит явиться.

Обычно он бывал здесь глубокой ночью, когда она уже мирно спит, понятия не имея, что ее посетили. Ринар незаметно просачивался в комнату фрейлины, чтоб потом ночь напролет провести у ее кровати. Но не сегодня. Сегодня собирался поговорить…

А ее здесь не было. Что-то хрустнуло в пальцах. Ринар даже не знал, что именно, просто почувствовал, как осколки осыпаются на ковер, стряхнул их со штанов.

В этот самый момент за дверью послышалось шевеление — охранное заклинание вновь распечатывали.

* * *

Альма чувствовала себя разбитой. Складывалось впечатление, что из нее выпили все силы, забрали энергию и сруководили: живи! Бегай, прыгай, радуйся, делай вид, что у тебя все отлично. Не свети расстроенным пятаком перед Его Величеством, Ее Величеством, другими фрейлинами, гори энтузиазмом и даже не смей думать, что оставшись наедине с собой эту маску можно снять. Ее нельзя снимать никогда.

Углубившись в свои мысли, девушка открыла дверь, запечатала ее, не включая свет направилась к кровати, остановилась у одного из столбиков, прислонилась к нему, устало скользя руками по холодному дереву.

А ведь она уже успела забыть, каково это — чувствовать, что он где-то рядом. Прямо сейчас где-то здесь. Сидит, стоит, ест, может, спит или гуляет. Думает о государственных делах или о том, как вернется под теплое крылышко жены.

— Альма, ну когда же ты поумнеешь? — девушка потерла лоб, а потом стряхнула руку, будто так могла выбросить из головы ненужные мысли.