Душа моего духа

— Я не знаю, как себя вести рядом с тобой, — признался Макс, и она немного расслабилась. Глядя ей в глаза, он положил руку на её бедро.

“Надо же, он даже не собирается тратить время на поцелуи!” — подумала Найли и отстранила его руку.

— Мне нравится, что с каждым днём мы всё меньше с тобой грызёмся, Макс, но это не значит, что мы станем друзьями. И это уж точно не значит, что я соглашусь успокаивать тебя так, как Эльмира успокаивала Лари.

Макс отбросил бритву в сторону и включил душ. Холодные брызги окатили их, заставив Найли вскрикнуть от неожиданности.

— Рад, что мы с тобой всё обсудили… так конструктивно. Иди, мне пора в душ.

Оттолкнув её, он встал.

Макс отказался идти с Найли на берег и провёл весь день, штудируя какую-то книгу и не вступая ни с кем в разговоры.

Уходя к Тиниалирию, Макс обернулся и посмотрел на провожавших его людей. Они показались ему совершенно чужими, незнакомыми, непонятными. Чужие люди в чужом месте. Внезапный порыв страха заставил его заметаться от стены к стене. Остальные наблюдали за этим с волнением, пытаясь решить, что предпримут, если эти метания перейдут во что-то более серьёзное. Ударив кулаком в стену, Макс остановился, сгорбился и покачал головой. Остальные вздохнули с облегчением.

— Как вы думаете, с нами всё это действительно происходит? Нам это не кажется?

— Думаю, что все мы задаём себе этот вопрос. — Лари похлопал Макса по плечу и вытолкнул его наружу.

Макс вернулся разочарованным и усталым. Ему больше не хотелось притворяться и задавать философские вопросы.

— Сколько можно пить одно и то же долбаное вино, неужели нет ничего покрепче, — пробурчал он, залпом выпивая полный бокал.

— Так попроси Тина достать тебе чего-то покрепче?

— Не хочу я его ни о чём просить, и не хочу я больше его развлекать. Я не смогу продержаться до конца месяца. — Поймав на себе сочувственные взгляды, он гневно швырнул бокал в раковину, с удовлетворением наблюдая, как разбитое стекло взмыло вверх бесцветным салютом. — Я сказал Тиниалирию, что хочу уехать обратно на Большую землю, и он отказал мне. Он не хочет, чтобы ему прислали других смертных. Он называет нас “смертные”! Видите ли, он к нам “привык” и “готов вытерпеть” нас до конца месяца. Три недели! За эти три недели я сойду с ума.

— Зато мы хоть знаем, что после этого он отпустит нас домой!

— Вы в этом уверены? — В голосе Макса звучало болезненное бессилие.

— О чём вы с ним разговаривали?

— Я рассказал ему про мою жену, — горько сказал Макс. — Я не то что говорить, я и вспоминать о ней не хочу, а тут мне пришлось рассказывать про неё на протяжении трёх невыносимых часов. Я рассказал обо всём: как мы встретились, как поженились, что мы с ней делали. Вы бы слышали, какие вопросы он задавал! Сдвинутый он какой-то. — Лицо Макса потемнело, он сцепил пальцы и перешёл на крик. — И я не боюсь, если ты меня сейчас слышишь, Тин! Мне всё равно! Я хочу уехать с этого долбаного материка. Я не хочу больше ничего рассказывать! Мне на-до-е-ло!

Остальные беспомощно переглянулись.

— А как у тебя обстоит дело с танцами? — едко поинтересовалась Найли.

Бросив на женщину ненавидящий взгляд, Макс хлопнул дверью спальни так, что на столе запрыгали чашки. Эльмира посмотрела на Найли с укором.

— Зачем ты так?

— Она всё правильно сделала, — сказал Лари. — Будет лучше, если он будет злился на нас, а не на обстоятельства.

* * *

Этой ночью Тиниалирий снова появился в спальне Найли и оставил на её теле две параллельные розовые линии. Она притворилась спящей и, после его ухода, долго гладила их пальцем, пытаясь восстановить в памяти ощущение его присутствия.

На следующее утро, приняв душ, Найли долго топталась у зеркала, потом вздохнула, надела нижнее бельё и халат и вышла к остальным.

— Надо же! У нас объявили “халатный день”? Я об этом не знал, а то тоже нарядился бы. — Макс проснулся в отвратном настроении и скрывать этого не собирался.

Остальные спрятали улыбку: Макс снова стал самим собой — едким, задиристым. Лучше пусть будет таким, чем сдавшимся и потерявшим надежду.

Найли сделала глубокий вдох.

— Макс, извини, мне не следовало задирать тебя вчера, но я не сдержалась. Я кое-что скрыла от вас. Мне кажется, что есть шанс, что Тиниалирий захочет, чтобы мы здесь остались.

Лари застыл, не донеся ложку до рта.

— Почему ты так думаешь?

— Мне кажется, что он заинтересовался нами. Во-первых, ему понравилось, как танцует Эльмира. Вы же помните тот ночной салют, который он устроил? Да и ваши рассказы были ему интересны.

Остальные задумчиво переваривали сказанное.

— Похоже, что ты собиралась сказать “во-вторых”.

Найли сбросила халат и осталась стоять в нижнем белье. По её телу во все стороны ползли красные припухшие полосы.

— Это сделал Тин? — Эльмира взволнованно сглотнула.

— Да. Вы не волнуйтесь, мне почти не больно. Эти следы отличаются от обычных ожогов: боли нет, остаётся только след на пару дней.

— Ты ещё скажи, что он привязывает тебя к кровати и бьёт кнутом. — Как ни старался, Макс не мог избавиться от кипящей в нём злобы.