Душа моего духа

Когда стемнело, они увидели, как над беспорядочным зигзагом гор появились красные всполохи. Сначала они были похожи на отдельные плевки лавы, потом упорядочились и превратились в букет оранжевых, искрящихся линий. В них не было ничего угрожающего, и четверо приникли к окну, с восторгом наблюдая необычное зрелище. После того, как всполохи прекратились, в их глазах ещё долго стоял оранжевый туман.

— Что это было? — тихо спросил Макс. — Посмотрите, даже тучи рассеялись, впервые видно вершину самой высокой горы.

В последних лучах заходящего солнца неровные зигзаги чёрных скал казались обглоданными какой-то страшной силой.

— Похоже на выброс лавы, но уж очень упорядоченный. — Лари отрешённо смотрел на Эльмиру.

— Тин предупредил, что покажет мне что-то сегодня вечером, — призналась та. — Как вы думаете, это значит, что он разозлился?

— Ты называешь его “Тин”? — глухо спросил Лари, не отвечая на её вопрос. Эльмира сделала вид, что не расслышала его.

— Это значит, что ему понравился твой танец, Эльмира, — улыбаясь, промурлыкала Найли.

Довольный румянец проступил на щеках молодой женщины. Покрасневшая, с россыпью веснушек и задорными голубыми глазами, Эльмира казалась совсем ребёнком.

* * *

Тем вечером, надев ночную рубашку, Найли заставила себя залезть под простыню, несмотря на жару. Окно она держала закрытым, так как даже сквозняк не приносил облегчения, и при этом в дом залетали хлопья сажи.

“Придёт? Не придёт? Придёт? Не придёт?” — тикали мысли в её голове. Стрелка остановилась на “не придёт”. “Эльмира явно доставила Тиниалирию удовольствие, так что, скорее всего, он оставит меня в покое, — подумала Найли, очень надеясь, что испытываемое ею в этот момент чувство не было ревностью. — Ну уж нет, заглядываться на огненного почти-мужика я не буду”.

Пытаясь заснуть, она заставила себя считать овец. Сначала они прыгали через ворох сена, потом через облака, потом… потом её мысли настырно переползли к образу Тиниалирия, сидящего за столом на кухне. “Да что это со мной?!” — проворчала Найли и заставила себя вспомнить о Даниэле. Это сработало. Вторжение болезненного прошлого быстро отключило сознание, и она заснула.

Её разбудило горячее прикосновение к коже лодыжки. Стараясь не выдать себя, она чуть повернула голову и приоткрыла один глаз. Тиниалирий стоял у постели, рисуя обжигающие зигзаги на её коже. Найли старалась не дышать, чтобы не спугнуть его. Почему он так прикасается к ней? Почему он делает это тайно, в темноте? Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Найли пошевелилась, высовывая обе ноги из-под простыни. Это вышло у неё неловко, неестественно, и, с лёгким шипением искр, Тиниалирий исчез.

* * *

Следующее утро встретило их уже знакомым, удушливым жаром, поднимающимся от земли.

— Интересно, какой здесь климат? Над горами всё время нависают тучи, но над нами небо очень чистое. Хорошо бы хоть понять, в каком мы полушарии, или, хотя-бы, где север. У меня на телефоне есть компас, но батарейки сели, и я не смог его включить. — Лари скользнул взглядом по стенам. — Кто-нибудь смог найти розетку?

Обе женщины избегали его взгляда. Им не хотелось начинать день обсуждением окружающей их невозможной реальности.

— Можно вернуться на яхту, там точно были розетки. Если включим мотор, то телефон должен зарядиться. — Поймав недовольный взгляд Найли, Макс разозлился. — И не начинай, Найли. Я знаю, что у тебя пунктик по поводу того, что мы больше двух дней путешествовали на 18-метровой яхте, не заботясь о топливе. У меня нет этому объяснения. У меня вообще нет объяснения ничему этому. — Он недовольно махнул рукой, указывая на чёрную, дымящуюся панораму.

После завтрака они направились на берег в поисках яхты. Вода была тёплой и лениво плескалась, омывая блестящую, чёрную гальку. Яхты видно не было.

— Чудесненько, — заключила Найли. — Что и требовалось доказать: нас отрезали от мира.

— Зато нас хорошо кормят, — попыталась пошутить Эльмира.

Лари недовольно поджал губы и, заметив это, Макс захохотал.

— Надо же, какие страсти! Наш банкир ревнует свою даму к духу вулкана! Не думал, что ты способен на такие фривольные чувства.

— Заткнись, Макс! — Лари бросился на него с кулаками, но на его пути встала Эльмира.

— Ссориться нам нельзя, — отрезала она.

Сняв обувь, они ходили по чёрной гальке, ойкая от боли и стряхивая со стоп острые камешки. Им почему-то не хотелось заходить в воду, и, стыдясь этого необоснованного страха, они быстро вернулись обратно в дом.

Без десяти четыре Найли вышла из дома без слов и без излишних напутствий. Макс собирался что-то сострить ей вслед, но чудом сдержался.

Поднимаясь по каменным ступеням, она ощущала, как дрожат её колени. Влажный, горячий воздух прилипал к коже чужеродной плёнкой и заполнял лёгкие тяжёлым теплом. Остановившись на последней ступени, Найли стёрла пот со лба и решительно поднялась на каменную площадку.