Дурная

Не бывает понятия «последний шанс», запомните это, запишите на подкорку. То, что послано космосом – ваша карма. У нее миллионы вариаций и оттенков. И только вы сами в состоянии управлять этой пятой, вашей личной, стихией.

Луна в пятом доме. Возможны романтические свидания, спонтанные решения и… Запомните, все в ваших руках.

– Данька, прости, – прошептал Лешка, сжав мои пальцы вспотевшей ручонкой. – Лось прав. Я не нужен вам. Ни тебе, ни ему. Как он там меня называет? Ходячая катастрофа?

– Почему тогда он не отдал тебя сегодня? – тихо спросила я. Поправив сбившееся детское одеяло, свободной рукой. – Знаешь, Лешка, он не такой уж и бездушный. Так защищал тебя. И меня… Не важно. А ты ведь в него полностью. Так что еще не известно, кто катастрофичнее.

– Ты не втюрилась ли? – приподнял бровку постреленок. Права баба Даша. Леха копия своего отца. Прям вот до крошечки собрал все черты этого несносного нахала.

– Спи, фантазер, – улыбнулась я, взъерошив легкие белые волосы чудесного мальчишки. – День завтра трудный. Пойдем тебя в школу устраивать.

– Жаль, – вздохнул нахаленок разочаровано. – Жаль, что не втюрилась. Он то поплыл, невооруженным взглядом видно. А школа отстой.

Фантазер. Милый, маленький человек, связавший нас с Боярцевым какими-то странными нитями. И вот это его «втюрилась», прозвучало как приговор в тишине темной комнаты, подсвеченной лишь смешным фонариком в виде синего осьминога. Я же не дура, втюриваться в человека, который меня ни в грош не ставит? Правда же? А если бы он был не таким Лосем, хоть на крупицу? Тогда что? Тогда…

Котенок, воняющий дымом улегся на одеяло, и замурчал как трактор. Отмыть зверюгу у нас с Боярцевым не вышло. В темноте бороться с Люцифером оказалось еще сложнее, чем при дневном свете. Слава богу, отделались мы в этот раз травмами совместимыми с жизнью. У меня оказалась разодрана рука, а Макар вывихнул палец на ноге. Электричество в пентхаусе тоже отрезали, когда начался пожар. Конец света в отдельно взятом мирке.

– Леш, представляешь. Мне сегодня дал визитку Луи Конде. Это самый известный модный менеджер. И я не знаю, позвонить ему или нет.

– Позвонить, конечно, – сонно пробормотал уставший мальчик. Бедный ребенок, – это же шанс. Твой шанс. Ты же не дурная? Мечту исполнять надо.

– А как же вы? Я не могу уже без вас. Без тебя. И я не втюрилась, наверное. Просто напридумывала себе, – неуверенно прошептала я, высвобождая пальцы из ручонки сладко сопящего ребенка, поправила подушку и вышла из детской, прикрыв не до конца дверь.

Боярцев стоял в прихожей, привалившись плечом к косяку. Я аж подскочила от неожиданности и какого-то зудящего чувства, похожего на ожидание чего – то волшебного. Как в детстве, перед приходом Деда Мороза. Чувства предвкушение чего-то того, что ожидаешь. Жаль, потом всегда приходилось разочаровываться. Волшебный дед ни разу не принес мне желаемого. Бабушка покупала только «нужные» подарки, гамаши с начёсом, например, вместо волшебной куклы с длинными волосами, как у девчонок во дворе. Мои хотелки ее не корябали. Вот и сейчас, я напрасно ожидаю чего-то чудесного. Карма у меня такая. Планида.

– Я заждался, – ухмыльнулся мой фиктивный муж. В пляшущем пламени свечи, которую держал в руке, он показался мне совсем другим. Не едким и желчным, как обычно.

– Вы что – то хотели? Леша уснул, я пойду к себе, – улыбнулась я. – И спасибо вам за то, что не бросили меня на восемнадцатом этаже. Кстати, вы заметили, что мы с вами слабаки. Баба Даша уже три раза сегодня за вечер прибегала с первого этажа, даже не запыхавшись.

– Четыре. Минуту назад я ее с трудом выпроводил. Она прилетает на реактивной метле, наверняка. У этой бабульки пропеллер в одном месте, – хихикнул Боярцев. – Но зато, благодаря неуемной бабуле мы с тобой не сдохнем с голоду. Поэтому я согласен быть лошарой – слабаком, с вареными макаронами вместо ног. Пошли уже. Я жутко проголодался.

– Куда? – мне стало очень интересно, что в этот раз задумал сам Диавол, по версии Даздрапермы Ивсталовны.

– Мы женаты. Но у нас ни разу не было свиданий. Непорядок это, дорогая, – хмыкнул этот коварный тип гражданской наружности. Наверняка выдумал очередную каверзу. А потом удивляется, в кого это Леха.

– Это излишне, – выдохнула я, понимая, что мне не спрятаться, не скрыться. В груди натянулась звенящая струна, а внизу живота заворочался колючий огненный шар. – Макар, давайте все таки…

– Ты когда-нибудь ела пирожки с капустой и яйцами при свечах, запивая их Шеваль Бланом урожая сорок второго года? А, Лама? Зуб даю, что нет.