Дурная

– Нетути у нас лифту больше. Ага. Оторвалси. Тоисть, сначала сгорел, а потом оторвалси. Или наоборот. Черть его знаить. А, Капиталина то Пална сказала, сначал его Драхмапутра подожгла, а уж потом оторвалси, когда его Диаволенок потушить хотел. Токмо он зачем-то туды бросил гнетушитель. А тот рванул, все к чертям растарабанил, ажно решетки выгнулися. Ну те, которые вы, Барин, за бешеные мульены купили, – радостно прокаркала старая поганка, высунув нос из своего укрытия. – Кончилси лифт короче. Придется вам, господа хорошие пешкодралом чапать в пьянтхаус свой.

– Боже, пошли скорее. Макар, умоляю. Бедный Лешка, он, наверное, умирает от страха, – чуть не плача пролепетала Даная. Я контужено поплелся за ней.

– Не умрет. Я сам его убью, – пообещал я, скорее для своего успокоения.

Дорогая редакция. Тьфу, черт, не так. Уважаемые граждане храните деньги в сберегательной кассе, никогда не покупайте квартиру на двадцать четвертом этаже построенных по приказу советских диктаторов, высоток. Будь проклят тот день, когда я зачем-то, сдуру решил приобрести элитную недвижимость в самом центре нашего прекрасного города. И чертова девка, пыхтящая рядом со мной сейчас одышливо, словно больная собачка. И ушастый подрывник, с которого я спущу шкуру, если не сдохну от остановки сердца на мраморной лестнице, где-то между землей и небом. Этаже примерно на…

– Мы на каком этаже? – прокряхтел я, словно столетний старик, вдруг осознав, что мы с Ламой сидим на ступеньках, привалившись друг к другу спина к спине. Дружно так сидим, прям как родные. И не ругаемся, и убить друг друга не хотим, потому что даже на эти нехитрые движения у нас нет сил.

– Восемнадцатый, – уныло просипела моя супруга. – Еще шесть. Макар, ты иди к сыну Его выручать нужно. А я… Лешка лучшее, что в наших жизнях есть. Спаси мальчика.

– Ну да, брось меня… Уходи. Оооо, – попытался я изобразить раненого бойца, но получилось что-то среднее между умирающим лосем и кашляющим скунсом. – Фиг тебе. Хочешь, чтоб меня растерзала Горгона Константиновна? А ты просто отползешь под лестницу и там без мук сдохнешь? Хренушки.

– Я больше не могу, – всхлипнуло это курчавое недоразумение. – И туфли, у них гвоздик вылез и мне колет пятку. А еще, у меня, кажется, резинка на трусах лопнула.

– Я куплю тебе сто тысяч новых туфель, и миллион трусов с нормальной резинкой, если мы будем сейчас командой. Иначе, хана Лехе, – хмыкнул я, и подхватил ее на руки. Легкая как пушинка. И в этот раз она не стала сопротивляться. Доверчиво положила голову мне на грудь и прикрыла глаза. Черт, что-то в глаз у меня попало, что ли? Или соседи нарезали камаз лука.

Оставшиеся шесть этажей я преодолел со скоростью Усейна Болта, словно второе дыхание открылось.

Квартира пахла серой, адом и черт… На площадке валялся мой газовый гриль, искореженный настолько, что я не сразу узнал недавно приобретенный агрегат в груде измятого железа. Я его три месяца ждал, заказывал из Америки. Установка обошлась мне в астрономическую сумму. Но как? Он же тяжелый, был прикреплен огромными болтами к полу террасы. Боже. Сверху, по руинам, так и не испробованного, аппарата, ползало нечто, похожее на мелкого демона-кочегара, адски воняло гарью и на морде этого кошмара горели огоньками два злых, от чего-то красных глаза. Шерстка монстреныша, как мне показалось, еще дымилась. От изумления я чуть не выронил задремавшую жену, и только тогда осознал, что я перенес ее на руках через порог моего дома. Хреновая примета.

– Вот, а говорят, под землей Геена то, а оно эвона чиво, – раздался за моей спиной голос бабки-консьержки. Я офонарел, вот честно. Даная вздрогнула, и легко вывернувшись из моих объятий, сползла на пол, ошеломленно оглядывая пейзаж, достойный самого крутого постапа.

– Баба Даш, ты как тут оказалась? Лифт заработал?

– Ох, горе то. Молодые, а скелеротики. Нет лифту то. Пришла я. Дождалася, когда пирожки то поспеют в печке, да принесла. Вы ж тут с голоду загнетися, газовщики то вам газ отрезали. А ребенков надоть кормить, даже Диаволят.

Я открыл рот, чтобы поблагодарить сердобольную бабульку. В глазах снова что-то защипало. Хотел даже ее приобнять. Но не успел.

Тонкий детский голос разрушил морок.

– Папа, пожалуйста, не отдавай меня, – Лешка стоял возле Ольги Константиновны, одетый, с рюкзачком за плечами и смотрел на меня так, что… Господи, там наверное не камаз, вагон лука.

– Я так и знала, Боярцев, что ты не справишься, – криво улыбнулась Горгона, сжав руку моего ребенка. – Пустобрех ты. Знаешь, что оставление в опасности, это статья? нашли кому доверить мальчика. У Вашей няньки приводов в полицию, больше чем у рецидивиста Свистунова. А он у нас на абонементе уже. Я забираю Леху. Отойди с дороги.

– Не отдам, – оскалился я, готовясь защищать свое, до последнего вздоха, если придется. – Отпусти моего сына.

– Тогда мне придется вызвать наряд, – ощерилась чертова баба.

– Пожалуйста, дайте нам еще один шанс, – Даная встала рядом со мной, плечом к плечу. Нет, сейчас она была не испуганной Ламой. Она была… Настоящей царевной.

Глава 17

Даная