Дурак ты, Сидоров

— Слушай, Зойка, — Клим решил разрядить обстановку. — Сама подумай: ну разве мать будет тебе что-то устраивать из-за старой мужской куртки?

— Много ты понимаешь! — теперь Зойка перенесла весь свой гнев на Круглого. — Мама из этой куртки хотела себе что-то сшить. — Ее горящий яростью взгляд вновь вонзился в меня. — Главное, куртку порвал, и все без толку!

— Какой же может быть толк, если там ничего не оказалось? — я совершенно ошалел от подобной несправедливости. — А большая часть куртки, между прочим, осталась цела. Вот пускай тетя Лида и шьет из этого.

— Спасибо, Тимурчик, за разрешение, — криво усмехнулась Адаскина.

— Да перестаньте вы ругаться, — снова вмешался Клим. — Все равно назад уже рукав не вернешь.

Я, наконец, скинул проклятую куртку. Мне уже снова стало в ней жарко. И в шарфе, естественно, тоже. Поэтому я от него тоже с удовольствием избавился и пошел в ванную умываться.

Зойкина жидкая пудра отошла хорошо, и я достаточно быстро возвратился в комнату.

— Ну, и что будем делать дальше? — спросил я у друзей.

— По-моему, делать нечего, — пожал плечами Клим. — Во всяком случае, сегодня. Мужика ты нигде не засек. В подъезде вроде все тихо. Значит, опасность нам пока не грозит.

— Эх, жаль мне все-таки не удалось проверить последнюю дверь, — охватили меня сожаления. — Почти уверен, что она была приоткрыта.

— Почти или уверен? — этот вопрос, конечно же, принадлежал Зойке.

— Был бы уверен, так бы прямо и сказал, — откликнулся я. — Неужели не понимаете? Не смог проверить.

— Да успокойся ты, понимаем, — заверил Клим. — Может, мне туда смотаться? Дочь кавалериста меня не знает и...

— Погоди, — перебила Агата.

— Не волнуйся. Я сегодня туда не собираюсь, — сказал Круглый. — Вот завтра — другое дело.

— При чем тут ты? — отмахнулась Дольникова. — Я пока что за Тимку волнуюсь. Ему ведь теперь еще одна опасность грозит.

— Не понял, — насторожился я.

— Ну, — продолжала Агата, — если, к примеру, ты прав и квартиру напротив старой кавалеристки действительно ограбили или там что-нибудь еще случилось, то, как только это раскроется, кавалеристка тут же тебя заложит милиции.

Я так и сел. Агата права. Надеяться, что Конкордия Николаевна забудет о моем сегодняшнем визите, не приходилось. А значит, едва начнут разбираться, что к чему, и спрашивать у нее, ближайшей соседки ограбленных, не замечала ли она за последнее время каких-нибудь странностей... Думаю, дальше можно не продолжать. Потому что уверен: к дочери кавалериста не вламываются каждый день незнакомые парни в оранжевых куртках.

— Дура ты, Адаскина! — взвился на ноги я. — Послушался тебя на свою голову. — И, передразнивая Зойку, я заверещал: — «Чем ярче, тем лучше!»

— Это ты, Сидоров, дурак, — ничуть не смутилась Зойка. — Благодаря мне у тебя теперь какие основные приметы? Ярко-оранжевая куртка и чумазая рожа. Рожу ты отмыл, а такой куртки у тебя сроду не было.

— А нет куртки, нет, так сказать, и проблемы, — поддержала подругу Агата.

— Вот именно! — совсем обнаглела Адаскина. — Ты, Тимурчик, не упрекать, а благодарить меня должен.

Я переминался с ноги на ногу, не зная, что ответить. И как только этот женский пол умудряется даже свои ошибки выдать за достоинства? Вот и сейчас: Адаскина была виновата, но в то же время совершенно права. Они с Агатой даже меня успокоили.

— Только, естественно, появляться тебе в этом переулке теперь ни в каком виде нельзя, — предупредила Агата. — Вдруг кавалерийская бабушка куда более наблюдательна, чем мы думаем. И сумеет вычислить тебя даже без грима и без куртки. И тебе, — Агата перевела взгляд на Клима, — лучше в этот подъезд не соваться.

— Вообще никому из нас, — добавила Зойка.

Не скажу, чтобы мне сильно хотелось снова идти в этот подъезд. Глаза бы мои его больше не видели. Однако Адаскина почему-то часто вызывала во мне непреодолимое чувство противоречия. И, едва услыхав ее категорическое заявление, я в запальчивости воскликнул:

— Ну, конечно же, мы не пойдем и все бросим на полпути. На фига тогда я старался? Собой, можно сказать, рисковал.

— Вот и хватит нам риска, — стояла на своем Адаскина. — А если в той квартире действительно что-то произошло, наверняка завтра сообщат в газетах или даже по телеку. Просто надо следить за новостями.

— А если не передадут? — спросил я.

— Тогда я схожу, — сказал Клим. — Но девчонки правы: сперва имеет смысл несколько дней подождать.

— Ага, — с укором произнес я. — Мы с вами будем ждать, пока кто-нибудь другой обнаружит следы преступления. А вдруг там, на месте преступления, лежит тяжелораненый?

— Если бы лежал, — ответила Агата, — твой знакомый зверь фокстерьер наверняка бы сто раз на это отреагировал. Он ведь охотничья собака. А у них, знаешь, какой нюх. Как он себя вел на лестничной площадке?

— Нормально себя вел, — внес ясность я. — Вполне спокойно.

— А к той квартире подходил? — задала новый вопрос Агата.

— Даже не смотрел, — с полной уверенностью произнес я.

— Вот видишь, — улыбнулась Агата. — Значит, там никаких раненых нету.

— Тогда будем ждать, — сдался я.

— И сегодня вечером постараемся посмотреть все новости, — добавил Клим.