Дурак ты, Сидоров

— Скраб — это, Тимурчик, такой специальный крем для отшелушивания кожи. В нем есть кусочки косточек или микроскопические шарики. Спроси у своей мамы. У нее наверняка есть. А если нету, намыль руки, в мыльную пену насыпь соды и потри всем этим свое несравненное лицо. Только глаза обязательно объезжай.

— Попробую, — буркнул я. — А за «несравненное лицо» ты у меня завтра получишь.

— Спасибочки тебе большое на добром слове, — ничуть не испугалась Зойка. — Учти, я тебе больше ни за что помогать не буду.

— Очень хорошо, — сказал я. — Теперь у меня появилась надежда остаться в живых.

— Вот она, человеческая благодарность, — заявила Зойка и бросила трубку.

Скраба у матери не оказалось. Пришлось ограничиться содой. Но с равным успехом я мог бы к ней и не прибегать. Лицо по-прежнему оставалось пятнистым. Наконец мать намазала меня своим ночным кремом.

— Брось, сынок, — сказала она. — До конца каникул, наверное, сойдет. Во всяком случае, будем надеяться.

— Да при чем тут конец каникул! — взвыл я. — А до этого мне что, пятнистым ходить?

— Сам виноват, — вмешался отец. — Не надо было мазаться. Говорю же тебе: приучись раз и навсегда сперва думать, а потом делать.

Я только пожал плечами. Терпеть не могу бесполезных советов. Но, в общем-то, мне завтра только до Агаты добежать. В конце концов, замотаюсь, как сегодня, шарфом. Кто меня там, на улице, будет особо разглядывать. А свои ребята потерпят. Но Адаскиной я этого никогда не прощу. Чтобы еще хоть раз в жизни ее послушался! Просто не человек, а настоящее бедствие.

Мать позвала нас ужинать. За едой все разговоры опять шли про мебель. Верней, я молчал, а предки спорили. Отцу хотелось купить одни стеллажи, а матери — какие-то совсем другие. В результате она начала на него злиться. Обычно предок отстаивает свою точку зрения до конца. Но на сей раз он почему-то махнул рукой и сказал:

— Ладно, Лена. Давай еще подумаем. Или в другой магазин съездим.

«Что это с ним?» — удивился я.

А мать посмотрела на него и улыбнулась.

— Эх, — допив последнюю чашку чая, отец поднялся на ноги. — Пойду-ка взгляну, что сегодня по ящику передают.

Тут только я и вспомнил: новости! Мы же договорились с ребятами, что каждый из нас постарается сегодня посмотреть их как можно больше. И я поспешил следом за отцом в их с матерью комнату. Предок быстро перебирал кнопки на пульте.

— Давай на московский канал, — порекомендовал я.

— Зачем? — удивился отец. — Я вообще-то хочу «НТВ» смотреть.

— Нет, лучше Москву, — мне не хотелось сдаваться. Там через минуту как раз начиналась криминальная передача «Петровка, 38».

— И чего тебе сдалась эта третья кнопка? — с явным недоумением посмотрел на меня предок.

— Да, говорят, там сегодня должны передать очень интересные новости, — уклончиво отозвался я.

Предок уставился на меня с таким видом, будто увидел живого мамонта.

— Тимка, ты ведь никогда новости не смотришь!

Это было совершеннейшей правдой. Однако я сказал:

— Обычно не смотрю, а сегодня хочется.

— Ладно, — вздохнул предок. — Может, и впрямь что-нибудь интересное увидим.

И он переключился на московский канал. Криминальные новости как раз начались. Я просто пожирал глазами ведущую. А предок с явным недоумением косился на меня. Криминальная сводка дня оказалась на редкость банальной и неинтересной. Какие-то алкаши, лохотронщики и так далее. Отец то и дело порывался переключиться на свое «НТВ», но я не давал ему это сделать.

«Петровку, 38» мне удалось отстоять до конца, но потом предок тоном, не допускающим возражений, изрек:

— Все. Теперь, пожалуйста, мне не мешай. Или будем вместе смотреть фильм, или иди и займись своими делами. — Тут он глянул на часы и добавил: — И вообще тебе скоро спать ложиться.

— Па! Да каникулы ведь! — напомнил я.

В комнату как раз вошла мама.

— Какая разница, что каникулы, — сказала она. — При твоем, Тимур, состоянии здоровья режим необходимо соблюдать все время.

— Нормальное у меня здоровье! — взорвался я. — Хватит меня с этим доставать!

Очень зря я так выступил. Потому что отец с ходу завелся:

— Зачем хамишь матери? Не смей ее расстраивать.

И откуда такая заботливость? Просто Гринпис какой-то. Мне стало жутко обидно.

— Это не я вас, а вы меня расстраиваете!

Тут предки совсем активизировались, и мне пришлось улечься спать даже раньше обычного. Иначе бы разразился грандиозный скандал. Так что в плане криминальных новостей оставалось рассчитывать лишь на Клима, Агату и Зойку. Может, хоть им повезет больше.

Однако наутро, добравшись до квартиры Дольниковых, я выяснил, что ничего не пропустил. Крупных криминальных событий в Москве вчера не произошло. Так, одна мелочь.

Клим телевидением не ограничился. По пути к Агате он накупил кучу разных газет. Рассевшись в ее комнате, мы быстренько их изучили. Итог этого изучения подвел сам Круглый:

— Зря только деньги потратил.

Зойка с улыбкой произнесла:

— Не расстраивайся, Климушка, деньги — дело наживное.

— Ага, — резко помрачнел Круглый. — Вот мы вчера их и нажили. Вместе с приключениями на свою голову.

— Ну, может, все еще обойдется, — с надеждой проговорила Агата, — и он не станет нас искать.