Дух

— Частично. Но процесс не был доведён до конца. Необходимые обряды не совершались. Но это привело ко второй за столетие смене правящей династии, — ответил Ратимир. — Уже после этого благородные семьи получили возможность более свободно распоряжаться жалованными компаниями и предприятиями. Началась борьба родов, которая продолжается и сейчас.

— В целом, — кивнул я. — Всё ясно. Теперь, так понимаю, перейдём к практике?

— Погоди пока, к практике переходить…. — вздохнул граф. — Теперь насчёт семей. Вы, Куракины, умудрились подмять под себя почти всё высокотехнологичное производство. То, что среди черни известно как «Гостех» — под вашим контролем. В некоторых стратегических предприятиях есть государева доля, но управление было полностью на вас. А вот Уваровы пошли другим путём. Они выслуживались, собирая под своё крыло всю нефтянку. «Роднефть» — это их детище.

Я едва удержался оттого, чтобы присвистнуть.

— Осознал масштабы, да? — прокомментировал мою реакцию граф. — Вот теперь и думай насчёт пророчества. Кто и как получил добро устроить всё это…

Ратимир почесал подбородок.

— Знаешь, — продолжал он. — В другое время я бы подумал, что это якобы пророчество специально появилось ко двору, когда других средств справиться с вами не осталось. Вы ведь поддавливать начинали. Нефтянка сильно от технологий зависит, и после начала мировой торговой войны они вынуждены были идти к вам на поклон. Кому такое понравится?

— Понятно…

— Сейчас, получается, ваши предприятия остались без головы. Насколько я могу судить, там запас прочности ещё большой, ваш батюшка потрудился на славу. Какое-то время структура сможет просуществовать под государевой опекой. Но, судя по тому, что вы рассказали про поиски документов в родовом поместье, кому-то очень не хочется ждать двадцать лет до того, как всё это богатство можно будет поделить.

— Теперь не получится, — улыбнулся Любомир, который всё так же стоял у окна.

— Что такое? — спросил граф, проследив направление моего взгляда. — Дух что-то сказал?

— Да, — кивнул я. — Что теперь у нас есть немного времени.

— Это верно, — вздохнул граф. — Но теперь смотри какое дело: всё, что я могу предложить тебе — это свою фамилию. Связей у меня крайне мало осталось… Однажды я совершил ошибку, и теперь всё, что мне остаётся — это поместье, немного смердов из окрестных городков вроде Кинеля, на чьи налоги я и живу. Сам понимаешь, масштабы так себе…

— Спроси его, что случилось, — снова вмешался Любомир.

— Как это произошло? — после некоторого колебания всё же решился спросить я.

Граф посмотрел на меня пристально. Потом побарабанил пальцами левой руки по столешнице. Затем ответил:

— Понимаешь, самая главная ценность в нашем мире для благородного человека — это верность. Она важнее любого богатства и даже умений. Мне бы не хотелось рассказывать подробности, но в результате интриги у самого Владетеля возникло подозрение, что мы, Баранцовы, можем быть среди отступников, которые якобы планировали новую смену династии.

— А вы планировали? — спросил я, глядя ему в глаза.

Граф сначала вспыхнул, и я успел пожалеть о своей поспешности. Однако затем он как-то сник и ответил спокойно:

— Нет. Конечно, нет. И доказательств никаких нет и быть не может. Только слово одного приближённого к Владетелю человека, которое оказалось важнее любых доказательств и здравого смысла. Я сам об этом узнал далеко не сразу, метался, пытаясь разобраться в происходящем…

— Кто этот человек?

— Княгиня Уварова, — ответил Ратимир. — Бывшая сиделка Его Величества.

Любомир хмыкнул и нахмурился.

— У моего рода был бы шанс, — продолжал граф, — если бы появился наследник по мужской линии. Во время учёбы или службы в юном возрасте заводятся такие крепкие связи, которые перекрывают любые прежние наветы…

Он снова вздохнул.

— Я мог бы выдать тебя за своего сына. Или за сына своего покойного брата. Но это не поможет: ты слишком стар, чтобы поступать в Тайный Университет или же идти на службу в Гвардию… так что тебе придётся выстраивать с учётом всего, что есть. Не спорю, это будет очень сложно, но без понимания того, что случилось. Без наличия хоть каких-то союзников, которые могли бы поддержать твои претензии, не стоит даже и пытаться играть дальше… других вариантов у нас просто нет!

Любомир подошёл ко мне и опустился перед креслом на корточки. Потом заглянул мне в глаза.

— Снова дух? — уточнил граф.

— Да, — кивнул я. — Подошёл, что-то сказать хочет…

— Есть у нас вариант, — произнёс Любомир.

— Он говорит, что есть какой-то вариант, — сказал я.

Граф сначала удивлённо поднял правую бровь. Потом нахмурился. Затем округлил глаза, как мне показалось, немного испуганно.

— Так что за вариант? — спросил я.

Любомир посмотрел на графа. Граф же растерянно глядел перед собой и молчал.

— Трус, который сбежал с кулачного поединка, — сказал дух. — Его жизнь принадлежит тебе.

Граф сделал глубокий вдох и внимательно посмотрел на меня.