Дух

— А что, разве не может? — вопросом ответил я.

— Он аристократ, Велимир. Причём из высших. Если он в этом возрасте способен на подлость — значит, в детстве ему позволялись вещи, которые ты наверняка сочтёшь отвратительными.

— В смысле?

— Знаешь, разные семьи по-разному относятся к воспитанию своих наследников, — продолжал дух. — Но общее место у всех — это дать понять, что мы выше остальных людей. Что мы по праву управляем. Он ведь не просто так наехал на твой байк там, на переходе. Он реализовывал свою потребность. Готов спорить, не впервые.

— Я всё ещё не понимаю, о чём ты.

— Он не тот, кем ты его себе представляешь, — продолжал Любомир. — Это мелкий хищный зверёк. Слушай… а давай так: ты его немного ближе узнаешь, и уже потом примешь решение.

Мне совершенно не понравилось выражение лица брата, с которым он это произнёс.

— Как? — спросил я. — Подружиться у нас точно не получится…

— У духов есть некоторые возможности, — подмигнул Любомир. — Мы не часто их используем. Обычно это надо, когда кого-то из семьи нужно предупредить.

— Мне ты можешь просто сказать, — заметил я.

— Да, но к словам-то ты как раз и не прислушиваешься!

— Что ты задумал? — я вопросительно поднял бровь.

— Давай во сне покажу, кое-какие вещи. У духов есть возможность увидеть кое-что из прошлого и скрытое. Я вот уверен, что у него это найдётся.

— Хорошо, — кивнул я. — Допустим. Как?

— Ложись в постель, — сказал дух.

Я послушно вернулся на кровать и натянул одеяло до подбородка.

— Так? — улыбнулся я.

Сна не было ни в одном глазу.

— Да, — кивнул Любомир. — А теперь — спи.

И я уснул.

Пробуждение сложно было назвать приятным. Слишком уж мерзкие вещи мне довелось увидеть во сне. Настолько мерзкие, что в груди до сих пор будто стоял склизкий комок.

Я потёр голову и сел на кровати, глядя на первые лучи восходящего солнца.

Любомир сидел на краешке кровати, терпеливо дожидаясь, когда я приду в себя.

— Это всё — правда? — спросил я, чувствуя, как пересохший язык неприятно дерёт нёбо.

— То, что ты видел, случилось на самом деле, — подтвердил Любомир.

Я снова помолчал, переваривая информацию.

— И что, это всё — легально по вашим законам? То, что он творил?

— Формально — нет, конечно, — ответил Любомир. — Но фактически никто разбираться не будет. Он ведь жертв выбирал так, чтобы даже среди черни резонанса особого не было.

— Мерзость какая…

— Я вот полностью разделяю твоё мнение, — кивнул Любомир. — У нас в семье принято иначе. Мы считаем своих смердов младшими собратьями. Несём ответственность за них. Смотрим, как на безродную опору нашего рода.

— Это… наверно, хорошо… — ответил я.

— Так что ты решил? — дух сдвинул брови и выжидательно посмотрел на меня.

— Он не должен ходить под солнцем, — сказал я. — Просто не должен — и всё.

Любомир широко улыбнулся.

— Лучше, конечно, чтобы этим кто-то специальный занялся, — вздохнул я.

— Без шансов, — ответил Любомир. — Ты уже видел его дядю по маме, графа Воронцова? Он не даст племянника в обиду, ни при каких обстоятельствах…

После завтрака ко мне подошла Ведана и пригласила в парк, на прогулку. Пришлось отказать: мы с Любомиром намеревались согласовать с графом дальнейшие действия, составить план. Кажется, девушка немного обиделась, но что поделать? Потом можно будет наладить отношения. Или вовсе начать их заново, если получится омолодиться… кстати, что в этом случае мы будем говорить домашним графа? Как объяснять?..

— Доброго утра! — граф вынырнул из-за угла коридора, не дав мне додумать.

— Дорого, — кивнул я.

— На прогулку или как?

— Собственно, к тебе, — улыбнулся я. — Поговорить надо.

— Хорошо, — ответил Ратимир. — Я распоряжусь приготовить кофе, и добро пожаловать в кабинет.

Через пять минут мы сидели возле журнального столика в креслах и потягивали свежезаваренный ароматный кофе. Граф ждал, когда я начну разговор. И я решил не затягивать.

— Нам нужно действовать, — сказал я.

— Это радует, — улыбнулся и кивнул граф. — Позволь поинтересоваться, что повлияло на твоё решение?

— Информация, — ответил я. — Узнал много нового про этого ублюдка…

Граф поморщился.

— Велимир, я понимаю, что здесь все свои. Но на будущее старайся быть осторожнее в словах. В нашем мире они имеют огромное значение. Публичное оскорбление даже после того, как он покинул место дуэли, могут дать ему право на повторный поединок. Что не в наших интересах.

— Понял, понял, — вздохнул я.

— Я тут навёл кое-какие справки об интересах этого молодого человека, — продолжал граф. — Думаю, что понимаю, какая именно информация вызвала твоё отторжение. Что ж, тем лучше. Сегодня ближе к вечеру он собирается выезжать в Москву. На своей машине. Своим родным он о том, что случилось, разумеется, рассказывать не стал.

— Он что, реально сюда на этой «Феррари» доехал? — удивился я. — Я думал притащил сюда под мероприятие по железке или в трейлере. На таких машинах не ездят на межгород!