Друзья и недруги. Том 2

Джеффри понял, что сэр Гай пребывает под сильным впечатлением от встречи как с графом Робертом, так и с леди Марианной, и неизвестно, встреча с кем именно потрясла его больше. С кубком в руках Джеффри расположился в складном кресле напротив сэра Гая и мелкими глотками пил вино, не спуская глаз с мрачного лица своего лорда. Сэр Гай молчал и только протягивал ему кубок, когда тот пустел, чтобы Джеффри снова наполнил его вином. После пятого кубка Джеффри счел нужным предупредить:

– Милорд, утром в дорогу. Вам будет тяжело держаться в седле, если вы выпьете еще.

Сэр Гай очнулся, бросил на него хмурый взгляд, и Джеффри, вздохнув, подал ему полный кубок.

– Она отказала мне даже в приветствии, – повторил сэр Гай, глядя перед собой невидящим взглядом, и криво усмехнулся. – Прошла мимо, унесла дочь, словно боялась, что я причиню девочке вред. А дочь у них очаровательная, Джеффри! Я бы предпочел ее сыну, которого мне родила Беатрис. Мальчишка весь пошел в мать: такой же трепетный и пугливый! В нем нет ничего моего. Если бы не внешнее сходство да уверенность в том, что Беатрис и в мыслях не осмелилась бы мне изменить, я бы не признал в нем своего сына. Эта девочка слишком хороша для него!

– Тогда, милорд, может быть, следует поискать для маленького лорда Лайонела другую невесту? – предложил Джеффри, вложив в слова иной смысл, который сэр Гай прекрасно понял: не затевать войну, оставить в покое и графа Роберта, и леди Марианну, и сами Средние земли.

Сэр Гай повел глазами в его сторону, и Джеффри, заметив в них огонек гнева, приготовился к окрику или пощечине, но гнев оказался направленным не на него – на графа Роберта.

– Ему было достаточно обменяться со мной рукопожатием, Джеффри, и я бы покинул Веардрун с миром. Но он не протянул мне руку – стало быть, война, – глухо ответил сэр Гай, одним глотком допив вино, остававшееся в кубке, и повелительным взмахом указал Джеффри на полог шатра.

Доверительный разговор был закончен. Они вернулись в Ноттингем, и сэр Гай начал войну, объявленную графу Роберту, войну, в которой Гвендолен, пленившая сэра Гая и поразившая его воображение, потеряла отца, мать, дом, весь мир, который ее окружал.

****

Помня слова графа Линкольна, сказанные о Гвендолен, Джеффри неусыпно наблюдал за ней, пытаясь понять, чего именно опасается дядя и опекун маленькой графини Хантингтон. Вдумчивая, очень серьезная девочка, совершенно не склонная к шалостям, в отличие от той же Луизы, которая была способна перевернуть Стэйндроп кверху дном. Гвендолен каждый день много часов уделяла занятиям, и, слушая ее беседы с учителями, Джеффри не заметил, как усовершенствовал собственное знание латыни и стал понимать валлийский и греческий.

Под опекой графа Линкольна в Стэйндропе воспитывалось много детей. Гвендолен крепко дружила только с Грифидом, внебрачным сыном правителя Уэльса, и Виллом, сыном графини Линкольн от первого брака. Ко всем другим сверстникам она относилась с одинаковой доброжелательностью, всегда была приветливой. Джеффри ни разу не видел, чтобы она с кем-то ссорилась, но и в играх, которые затевали дети, он Гвендолен не замечал. Она проводила свободное от занятий время если не за книгой, то за лютней. Пела она замечательно, и струны под ее пальцами откликались самыми сложными и изысканными мелодиями.

Но что-то было в Гвендолен, отличавшее ее от иных детей такого же возраста. Сначала Джеффри определил это отличие как чрезмерную серьезность, но очень скоро пришел к выводу, что ошибся. В Гвендолен таился некий подспудный огонь, запрятанный глубоко внутрь, и Джеффри понял, что именно этот огонь беспокоит графа Линкольна.

Она редко улыбалась, оживлялась лишь в седле: Гвендолен очень любила ездить верхом и была великолепной всадницей. Ее смех Джеффри слышал только тогда, когда она оставалась вдвоем с Луизой. Сестры были нежно и крепко привязаны друг к другу. Едва Луиза оказывалась в обществе старшей сестры, как тут же забывала про Джеффри, и только тогда он мог располагать собой.

По ночам, когда Луиза спала, Джеффри часто думал об Эллен, вспоминая два месяца, что они провели вместе в Шервуде. Воспоминания и мысли о ней доставляли ему одновременно радость и печаль. Впервые в жизни он встретил женщину, с которой не раздумывая хотел связать свою жизнь. Ему казалось, что и Эллен прониклась к нему нежными чувствами, что он смог заставить ее забыть о тоске по графу Роберту. Но только казалось. Как ей живется в Веардруне? Вспоминает ли она о нем хоть иногда? Не пожалела ли, что отказалась стать его женой? Никто не смог бы ему ответить на эти вопросы, кроме самой Эллен, а ее не было рядом. Но Джеффри все равно задавался ими вновь и вновь.

Однажды ночью он уже задремал, как вдруг услышал странные сдавленные звуки. Немедленно вскочив на ноги, он бросился к кровати Луизы. Убедившись, что девочка сладко спит, Джеффри прислушался и, одевшись, пошел в спальню Гвендолен.