Друзья и недруги. Том 2

– Спасибо, дядя! – звучно сказала Луиза, когда за графиней Линкольн закрылась дверь.

– Не за что, Лу, – усмехнулся Реджинальд и строго посмотрел на племянницу: – Постарайся впредь добиваться своего с меньшим шумом. Ты могла разбудить Гвен.

Луиза нахмурилась и кивнула. В этот миг на пороге появился Джеффри в сопровождении служанки, и Луиза тут же протянула к нему руки, больше не обращая внимания ни на дядю, ни на няньку. Джеффри бережно взял ее на руки, и она довольно улыбнулась.

– Тебе придется спать рядом с ней, – сказал Реджинальд. – Сегодня в кресле, а завтра для тебя обустроят постель.

– А я, ваша светлость? – спросила нянька, удивленная донельзя.

– А ты, Дженнет, завтра выбери еще одну девушку, которая вместе с тобой будет отныне ночевать в покоях леди Гвендолен и леди Луизы. А сейчас можешь ложиться. Сама видишь: леди Луиза в твоих услугах пока не нуждается.

– Сказку! – потребовала Луиза, когда граф Линкольн ушел, а нянька легла спать.

Джеффри пришлось вспомнить сказки, которые ему в детстве рассказывала перед сном мать. Он очень надеялся, что Луиза быстро уснет. Но она внимательно дослушала сказку до конца и только потом зевнула и потянулась. Джеффри уложил Луизу, и, падая с ног от усталости, устроился в кресле возле ее кровати.

То ли в преддверии сна, то ли уже во сне он неожиданно увидел графа Хантингтона. Роберт Рочестер взял с него обещание беречь обеих девочек как зеницу ока, и Джеффри заверил его, что не пожалеет жизни ни за Гвендолен, ни за Луизу. Еще он успел сказать:

– Я очень спешил к вам, граф Роберт!

Граф Хантингтон улыбнулся, едва ли не дружески сжал его плечо и ответил:

– Я знаю. Теперь, когда ты здесь, нам с Марианной будет спокойнее за Гвен и Лу.

– А утром? – спросила Луиза, вскочив на колени и переводя взгляд с отца на Джеффри.

– А утром он сочтет, что ему привиделся сон, но не забудет нашего разговора, – ответил Робин и взял младшую дочь на руки. – Ты спать собираешься, стрекоза?

Луиза помотала в ответ головой и указала пальцем в сторону спальни сестры:

– Гвен! Можно?

По лицу Робина пробежала мгновенная печальная тень, голос стал строгим:

– Если хочешь, чтобы я сейчас же ушел.

Луиза недовольно сдвинула брови, вздохнула и покорилась.

– Все, Лу, спи, – сказал Робин, собираясь уложить ее в кровать. – Я побуду с тобой, но недолго.

– Сказку! – потребовала Луиза, и Робин рассмеялся.

– Не много ли сказок для одного вечера?

– Нет! – уверенно воскликнула Луиза и рассмеялась в ответ, не сводя глаз с отца.

****

Так началась для Джеффри жизнь в Стэйндропе. Граф Линкольн относился к нему доброжелательно, супруга графа – холодно и почти враждебно, не заботясь этого скрывать. Сталкиваясь с Джеффри, она проходила мимо него, как прошла бы мимо кресла или стола, и удостоила разговором единственный раз.

– Я не терплю непотребства и держу челядь в строгости. Если ты соблазнишь какую-нибудь служанку, то либо женишься на ней, либо я выгоню ее и сумею уговорить супруга изгнать прочь и тебя! – сказала она, устремив на него ледяной взгляд голубых глаз.

– Вам нет нужды беспокоиться, – спокойно ответил Джеффри и непонятно по какому наитию добавил: – Я женат и не собираюсь нарушать верность жене.

Леди Клэренс окинула его высокомерным взглядом, губы покривились в усмешке:

– Женат? И где же твоя жена?

– В Веардруне, – сказал Джеффри, глядя на леди Клэренс невозмутимыми глазами.

Само название резиденции Рочестеров привело леди Клэренс в замешательство. Коротко кивнув, она ушла, не сказав больше ни слова.

К маленькой Луизе Джеффри за считаные дни прикипел всей душой. Ее улыбка и смех неизменно вызывали у него ответную улыбку. Обязанность укладывать ее спать, которую Луиза переложила с няньки на него, была ему в радость. Когда запас сказок, что помнил Джеффри, исчерпался, он стал придумывать новые, лишь бы она слушала его, затаив дыхание и склонив голову ему на плечо. Пристрастие Луизы забираться к нему на колени и на руки, трогало его сердце до умиления. Будь его воля, он вообще бы не отпускал ее с рук. Но на все была воля только самой Луизы. Она относилась к Джеффри как к собственности, беззастенчиво распоряжаясь им, что совершенно не задевало его самолюбия.

С Гвендолен было много сложнее. Старшая из сестер едва замечала Джеффри, и он, помня данное ей обещание, старался никогда не упускать Гвендолен из виду, но так, чтобы оставаться невидимым ее взгляду.

«Очаровательная! – приходили Джеффри на ум полные горечи слова сэра Гая. – Если бы ты видел, какую очаровательную дочь она родила ему! А со мной отказалась даже поздороваться…»

****

Они остановились на ночлег, возвращаясь из Веардруна в Ноттингем. Всю дорогу сэр Гай был молчалив и задумчив и скрылся в поставленном для него шатре, приказав подать вина и наотрез отказавшись от ужина. Джеффри занял свой обычный пост у входа в шатер, но простоял не дольше четверти часа, когда сэр Гай позвал его. Зайдя внутрь, он вопросительно посмотрел на своего господина.

– Выпей со мной вина.