Друзья и недруги. Том 2

Она едва не поддалась порыву догнать его, остановить, побыть рядом с ним еще хотя бы минуту, но сдержалась. Ее Пчелке нипочем не угнаться за Бьерном, да и зачем? Что изменит эта минута? Неподвижно сидя в седле, она смотрела на Джеффри, пока он не скрылся за горизонтом, так и не оглянувшись ни разу. Эллен тронула поводья, и кобыла рысью побежала к Веардруну.

Стоило Эллен миновать вторые – внутренние – ворота, как печаль от расставания с Джеффри и сами мысли о нем тут же ее покинули. Едва успев слезть с лошади, она переходила из объятий в объятия, отвечая на поцелуи такими же горячими поцелуями и радостным смехом. Как же она соскучилась по друзьям и подругам, по самому Веардруну!

– Я завтра собирался отправиться за тобой, – пророкотал Джон, сжимая Эллен в медвежьих объятиях. – А ты вдруг сама объявилась! – понизив голос, он спросил ее на ухо: – А что твой гость? Поправился или умер?

– Он выздоровел, – ответила шепотом Эллен. – Джеффри и проводил меня до Веардруна.

– Джеффри! Вот как? – неопределенно хмыкнул Джон и бросил на нее короткий, но очень проницательный взгляд: – Смотрю, ты сошлась с ним довольно близко, раз называешь по имени.

– Джон, а как мне называть того, с кем я прожила в одном доме два месяца? – возразила в ответ Эллен.

– Ну проводил, и хорошо, – не стал спорить Джон. – Моему Асгару не придется глотать милю за милей по первопутку.

Первые несколько дней Эллен пребывала в радости и совершенном довольстве. Вокруг нее были те, кого она знала и любила много лет. Светлые галереи, террасы и залы Веардруна чаровали ее строгой красотой и изысканностью. Ожидая ее возвращения, Кэтрин сама, не прибегая к помощи служанок, прибрала комнату Эллен. Ее ждали в Веардруне!

Она упросила Эдрика пустить ее в покои Робина, которые он держал запертыми и открывал по утрам только для служанок, наводивших порядок в комнатах, где больше никто не разводил в камине огонь, не сидел за столом над книгой, не вел разговоров с друзьями. И все же пустые покои показались ей наполненными присутствием Робина, словно он только что вышел и вот-вот вернется.

Но вскоре в одну из ночей ей приснился Джеффри. Сон был таким осязаемым, что она услышала биение его сердца под щекой, прижатой к его груди, почувствовала, как его губы прикоснулись к ее переносице. Ей очень нравился именно этот его поцелуй – ласковый и покровительственный одновременно. Эллен улыбнулась во сне и вслух прошептала:

– Как же мне хорошо с тобой!

В ответ она услышала грустный голос:

– Тогда почему мы расстались, Нелли?

Расстались? Как расстались? Когда?! Эллен потянулась обнять Джеффри и проснулась, не найдя его рядом. Вспомнив, что она в Веардруне, а не в Шервуде, Эллен глубоко вздохнула и долго смотрела в темноту широко раскрытыми глазами. Она вдруг почувствовала нестерпимое желание увидеть Джеффри, услышать его голос и смех, ощутить на плечах тепло и тяжесть его рук, как прежде, когда он обнимал ее во сне. Эллен задумалась о том, куда он направился, попрощавшись с ней, и пришла в смятение, когда поняла, что ему было некуда возвращаться. Он уехал попросту куда глаза глядят, а она даже не задумалась об этом, охваченная предвкушением долгожданной встречи с Веардруном.

За этой ночью последовала следующая, такая же бессонная ночь, а потом и днем она стала часто думать о Джеффри. Где он сейчас? Все ли с ним хорошо? Сама того не заметив, Эллен затосковала по нему и спохватилась, когда тоска стала едва выносимой. Ей недоставало Джеффри, всего, к чему она привыкла за два месяца, проведенные с ним. В разговорах с ней он умел из хаоса создать порядок, разложив явления и предметы в стройный ряд, показать другую грань, обратную сторону, которую Эллен прежде не замечала. Это умение особенно роднило Джеффри с Робином, каким бы кощунством подобное утверждение не казалось тому же отцу Туку. Только сейчас, когда между нею и Джеффри пролегли мили и дни, она смогла оценить, сколько душевного тепла он ей дарил. Она думала, что лечила его, а в то же самое время лечилась сама, отогреваясь возле Джеффри и оживая. И в этом она тоже находила в нем сходство с Робином. И тот и другой были источниками тепла и света, щедро одаряя ими, но не требуя ничего взамен. Если свет, исходивший от Робина, был явным, ярким, всепобеждающим, то Джеффри походил на тайный огонь, который горел в кромешной темноте, разгоняя мрак, не позволяя себе угаснуть ни на миг. И как же отрадно было найти этот свет тем, кто заблудился во тьме и потерял надежду на спасение!

Эллен тосковала, тревожилась за Джеффри, укоряла себя в проявленной при расставании с ним бесчувственности, плакала по ночам, а днем терпела, стиснув зубы. У нее не было возможности ни пожаловаться на душевную боль, ни выплакать ее. Друзья и подруги – все были в вольном Шервуде, и они попросту не поняли бы тоски Эллен по Джеффри, отлично помня его как командира дружины Гая Гисборна. Хорошо, если бы не поняли! Могло случиться и худшее: они отринули бы Эллен, как это сделал отец Тук.