Дровосек

Бонн

Тов. Снегову Секретно

(Лично)

Добытый «Столбовым» образец изделия 1122, по заключению специалистов, является истинным и подтверждает ранее полученную информацию. В силу своей вещественной значимости он представляет большую ценность.

Это свидетельствует о том, что противник вышел на агента после передачи нам образца. При реализации мероприятий по сворачиванию связи с ним просим учитывать это обстоятельство. В первую очередь необходимо проанализировать все контакты оперработника, появившиеся у него, начиная с момента этой тайниковой операции. Не исключено, что его пытались изучать и разрабатывать также с помощью других источников. Оперработнику следует демонстрировать продолжение работы со «Столбовым» и одновременно готовиться к внезапному отъезду. Следует распространить в своем окружении легенду, что отъезд планируется на лето 1987 года. Реально же вывод оперработника планируем на декабрь 1986 года.

Ермаков.

11 10.86

«Значит, Рико все-таки сказал правду. Его перехватили примерно год назад, его сдал кто-то из наших, – подумал Булай, прочитав расписанную ему резидентом шифровку. – Он передал нам самое главное – будущую броню. Если американцы это установят, то месть будет жестокой. Надо внимательно смотреть, что теперь задумает Ник Кулиш. Скорее всего, они захотят поймать меня с поличным и слегка постукать по голове. А потом устроить политический цирк. Лучше бы, конечно, на встречи со «Столбовым» больше не выходить. Но тогда они все сразу поймут и устроят цирк без захвата с поличным. Надо делать вид, что представление продолжается. The show must go on. И решать финальные вопросы с участком: передавать ребятам агентуру и разработки, завершать неотложные дела. На все про все два месяца. А затем под прикрытием ночи – в Союз».

После возвращения из Берлина Булай отметил, что наружка немцев взяла его под круглосуточное наблюдение. Такое случалось и раньше. У контрразведки есть свой неведомый план, по которому она изучает советских дипломатов. Это может свидетельствовать о получении противником какой-то оперативной информации, которую он проверяет довольно грубым образом. Ведь куратор в контрразведке знает, что если русский является профессионалом, то он неминуемо выявит бригаду в три-четыре экипажа. Не выявить ее может только чистый сотрудник. Так что, с одной стороны, наружка может даже служить поводом считать, что тебя принимают за «чистого». Однако «чистых» больше недели не водят – слишком дорогое удовольствие. А если «хвост» повиснет постоянно – то это признак плохих новостей. Такое бывает перед выдворением.

После обсуждения данного обстоятельства с резидентом решили, что с выводами торопиться не следует. Американцы не склонны сотрудничать с БФФ по своим разработкам, и скорее всего «НН» не связана с делом «Столбова».

Только год спустя в ПГУ поступят сведения о том, что БФФ следила за Данилой все-таки по просьбе ЦРУ. Агентство не доверяло «Столбову» и пыталось собрать по Булаю всю доступную информацию для углубления расследования. ЦРУ до сих пор было непонятно, поставило ли сотрудничество Коллеты с русскими под угрозу «Лиса» или нет. Ставка делалась на выявление контактов Данилы, с помощью которых можно было бы захватить его на некоторое время и допросить под воздействием психотропных препаратов.

Одновременно продолжалось тщательное исследование последних нескольких лет биографии Рико.

Глава 20 1989 год

– Что, Аристархушка, придавила тоска-кручина? – Встретил своего приятеля у себя в берлоге Микула Селянинович. – Небось, все о перестройке колготишься, как твой дружок московский.

– Да какой он московский, он окояновский, – махнул рукой Аристарх, – но честно тебе скажу, как приедет, так и лишит меня покоя своими вопросами. Без него мне все вроде бы ясным кажется, а с ним – сам путаться начинаю.

– Чего же тебя путает-то, Аристарх? Тебя ведь во всей округе умней нет, а то, может, и во всей державе.

– Скажешь, тоже. Хочешь откровенно?