Драконоборец. Том 2

– Я не против. Но кроме того мне нужно звание генерала и полнокровный пехотный полк тысяч в пять душ вместе с как минимум двумя орудийными расчетами.

Сарон утомленно покачал седой головой:

– Это абсурд. Надо звать стражу и отправлять вас к палачам, честное слово.

– Да ладно тебе, Ольрий, дай парню шанс, ты не видишь огня в его глазах? – улыбнулся гном.

– Думаешь?

– Я не ошибаюсь в людях, ты же знаешь.

– Только из уважения к тебе, мой старый друг Грэхам, – ответил Денестре и улыбнулся так, как улыбнулась бы змея, намереваясь ужалить. Если бы змеи могли улыбаться. – За мной.

Они покинули шатер, и сарон указал на противоположный берег реки.

– Там стоят наши враги, точнее, их основные части, а если посмотреть западнее, увидите обособленный лагерь ильжберитов: шесть пехотных полков и артиллерия. Они служат риденцам острием копья, чью силу наши солдаты уже испытали на себе. Руководит ильжберитским корпусом генерал-лейтенант Борнвивар, ближайший военный советник Радована. Так вот, я хочу, чтобы завтра в это же время он был здесь, живой и невредимый, готовый к допросам. Ясно? Приведете его сюда и получите генеральский чин вместе с войсками.

Майрон открыл было рот, но был прерван предупреждающим жестом.

– Есть один нюанс. До сих пор риденские маги вели себя конвенционально, то есть не нарушали церковного запрета на использование боевой магии. Мы соответственно делаем так же. Единственная магическая дуэль сейчас ведется на реке, и мы побеждаем, не позволяя Ореду замерзнуть, дабы по нему не перешли вражеские силы. Также мы блокируем вокруг полеты и всякую прочую телепортацию. Так вот, вы должны выполнить задание, не используя боевой магии, без шума и пыли, ясно? С обеих сторон за войной следят легаты Церкви, сучьи миротворцы, рвать их кормилицу, так что нам не хотелось бы злить Святой Престол.

Серый маг посмотрел на противоположный берег реки – черноту, испещренную тысячами и тысячами костров.

– У ильжберитов есть маги?

– Своих нет, фанатики считают магию недопустимой. Насколько мне стало известно, король настоял на том, чтобы их лагерь охранялся магами-наблюдателями по периметру, как раз ради того, чтобы никто не мог пробраться незамеченным. На большее они не согласились.

– Понятно. Снабдите меня несколькими письмами с вашей личной печатью, и завтра вы получите своего Борнвивара. Справлюсь до обеда.

Ольрий Денестре повернулся к белому гному, который с широкой улыбкой на устах хлопнул в ладоши и потер их друг о дружку.

Восход солнца Майрон встречал в укрытом снежной периной кустарнике невдалеке от частокола ильжберитского лагеря. Вокруг постоянно передвигались дозорные, по стенам прохаживались гильдейские наемники, а под боком журчал ручей.

Чтобы подобраться так близко, волшебнику пришлось потратить изрядную часть ночи на широкий крюк, пересечь реку выше по течению и обогнуть риденские позиции. Затем он зарылся в землю как крот и, опираясь на врожденное чувство направления, прорыл себе тоненький тоннель прямо под стены лагеря. Наружу он выбрался в белом как снег плаще и затаился. Ильжбериты вырубили все деревья вокруг, и другие укрытия искать было бесполезно.

Уже некоторое время он осторожно воздействовал на организм одинокого часового, вышедшего оглядеть подступы и остановившегося, чтобы перекурить. Чары были пустяковыми, но в том и крылась их прелесть: охранявшие периметр маги ничего не ощутили.

Поддавшись воздействию, ильжберит испытал жгучее желание опорожнить мочевой пузырь и направился к ручью. Он прорвался сквозь заросли кустарника, стряхивая с них снег, и уже было намерился ослабить ремень, как раздался щелчок – и человек упал замертво с серебряным штырем, засевшим глубоко в бедре.

Ощущение, которое оставляла прошедшая через тело чужая душа, было ужасным, но Майрон Синда выдержал, не поморщившись. Следовало торопиться. Волшебник убрал арбалет под плащ, вышел к телу и приказал ему встать. Мертвец дернулся и медленно поднялся на ноги. Волшебник дважды сильно ударил его бронзовым кулаком в челюсть, – зубы полетели в разные стороны вместе с брызгами крови, рот превратился в кровоточащую щербатую рану. Дальше мертвец быстро перевязал хозяина поперек туловища веревкой, подхватил заранее брошенную к его ногам сумку и ткнул в спину Майрона саблей.

В таком виде они двигались к воротам под взглядами волшебников и солдат. Собратья по Дару не замечали в Майроне такового, ибо никто из них не являлся архимагом, равным Никадиму Ювелиру, дабы проникнуть взором под ложную ауру плаща. Часовым мертвец жестами дал понять, что сам проведет пленного гонца к его высокопревосходительству, и его желание быть замеченным генерал-лейтенантом со скрипом учли. На рот мертвеца не получалось смотреть без содрогания, но зато никого не удивляла его неспособность говорить. Ну а в том, что часовой поймал чрезвычайно важного гонца, сомнений не возникло, ибо «мар» имел при себе послания с личными печатями самого Ольрия Денестре. Вон, знамена с этими же символами висят на противоположном берегу Ореда.