Драфт

– Да. Если бы в тот момент я бы тебя остановил, ты бы начала крутить в своей голове не пойми что. Ты хотела этого. И я не стал тебе возражать.

– То есть ты не хотел?

– Я этого не говорил.

Пытаюсь вырваться из его хватки и слезть с колен.

– Отпусти меня, – прошу я.

– Правда хочешь, чтобы отпустил?

Замираю. С губ срывается вздох:

– Нет.

– Хорошо. Потому что я никогда не отпущу тебя, Хлоя.

– Эштон…

– Выходи за меня? – вдруг спрашивает он.

– Ты же несерьезно?

– Серьезно. – Уверенность в его голосе удивляет. – Необязательно прямо сейчас. Я подожду того момента, когда ты будешь настолько мне доверять, что согласишься провести со мной всю жизнь, – шепчет он, после чего тяжело сглатывает. – Хлоя, я почти год к тебе не прикасался. Не видел твоей лучезарной улыбки. Не слышал заливистого смеха. Я больше не собираюсь провести ни дня без тебя в своей жизни.

– И я никуда не денусь, – уверенно произношу я. – Но разве брак так важен?

– Для меня – да.

– Почему? – шепчу.

– Потому что я тебя люблю. А ты любишь меня. Разве этого мало?

Тяжело сглатываю подступившие к горлу слезы. С губ срывается короткий вздох. А гул в ушах от участившегося сердцебиения оглушает.

– Я понимаю, что тебе требуется время, чтобы научиться доверять мне, – продолжает он. – Я обещал тебе, что никогда тебя не оставлю. А сам исчез, Хлоя. Перестал бороться за нас.

– Ты сделал так, как я просила.

– Да. Но это не умаляет моей вины перед тобой. Я нарушил данную тебе клятву. И на этот раз хочу сделать все правильно. Хочу поклясться, что пронесу это через всю жизнь, Хлоя.

– Эштон… – шепчу, перестав сдерживать слезы.

– Я буду ждать столько, сколько потребуется, чтобы однажды увидеть, как ты идешь ко мне в белом платье, пока я стою у алтаря, – тихо прерывает он и прижимается теплыми губами к моему лбу.

– А вдруг мне будет восемьдесят, и я не смогу дойти сама? Придется ехать в инвалидном кресле?

Эштон поджимает губы, чтобы не рассмеяться.

– Я все равно буду самым счастливым мужчиной.

Я прикрываю веки, наслаждаясь чувством счастья, которое заполонило собой мой организм.

– И что, никакой близости до моего восьмидесятилетия? – тихо интересуюсь.

– Никакой близости.

– А если придется ждать еще дольше?

– Я уже говорил тебе, что секс не так важен.

– То есть ты меня не хочешь?

– Я тебя хочу.

– Сильно?

– Сильно.

– Но не настолько сильно, чтобы прямо сейчас заняться любовью?

– Хлоя, это провокация.

Улыбаюсь.

– С твоей стороны.

– И почему же с моей?

– Ты с помощью своего волшебного члена пытаешься заполучить меня в жены.

– И как? У меня получается?

– Пока не могу сказать. Нужно, чтобы ты постарался немного лучше.

– Постарался лучше?

– Да. Сила поцелуев. И все такое.

Эштон смеется.

– Я тебя люблю. – Он касается мох губ своими.

– А я подумаю над твоим предложением, – шепчу я и тут же ловлю удивленный взгляд Эштона. Слегка нахмурив брови, он глядит на меня так, словно я только что сказала ему, что знаю, в чем смысл черной дыры. В его сияющих от слез глазах вижу удивление, благодарность и любовь. Он всегда смотрит на меня так, будто я для него важнее воздуха. – Но мне нужна еще одна твоя клятва.

– Какая?

– Поклянись, что мы всегда будем выбирать друг друга.

– Клянусь, Хлоя пока еще Маккалистер, ведь теперь я навсегда задрафтован под твоим первым номером.

Со смешком закатываю глаза.

– Задрафтован?

– Ну драфт. Ты ведь станешь женой хоккеиста, милая. Придется немножко разобраться в различных спортивных терминах. В брачную ночь познакомлю тебя с парочкой. На примере.

– Не думала, что ты такой пошляк. Ты открываешься для меня с новой стороны.

– Это… тебя пугает?

– Нет, – улыбаюсь. – Я больше ничего не боюсь.

– Ты самая смелая девушка, которую я когда-либо встречал, Хлоя.

– Это все ты.

– Нет, милая. Я здесь ни при чем.

– Благодаря тебе я поверила в себя. Ты стал для меня тем проблеском света во тьме. Тем, кто верит в меня сильнее, чем я сама. И только твоя вера дала мне силу.

– Я люблю тебя, – хрипло произносит он мне в губы и нежно касается их своими. – И… возможно, я поспешил. Но я попросил благословения у твоего отца.

– Ты попросил у него моей руки? – Я вскидываю бровь.

Он кивает.

– Что ж… очевидно, ты очень нравишься папе, – смущенно шепчу я.

– У нас с ним много общего.

– Правда?

– Ага. Мы оба больше всего на свете любим тебя.

В глазах скапливаются слезы. Сердце совершает кульбит. Провожу руками по его вьющимся волосам, не прекращая разглядывать его лицо, словно вижу его в первый раз, а затем льну к нему с поцелуем.

Я прижимаюсь к нему ближе, ощущая, как все тело трепещет и отзывается на его ласки. Его руки блуждают по моему телу, спертое дыхание сводит с ума, а поцелуй становится пылким.

– Не могу поверить, – отстраняется Эштон для глотка воздуха.

– Во что?

– В то, что ты продержишься до восьмидесяти лет без волшебства моего…

Пихаю его в плечо.

– Ты как подросток.

– Это все травма головы.

– То есть ты признаешь, что сделал мне предложение, будучи не в здравом уме?

– Я признаю, что никогда не был уверен в чем-то настолько, насколько уверен в том, что хочу, чтобы ты носила мою фамилию, – уверенно отвечает он.

В глазах застывают слезы.